стеклянной стены. Сквозь толстое стекло проникал снаружи бледный свет. За стеклом виднелось зеленоватое водное пространство с мелькавшими в нем огромными рыбами. Мы были на дне океана, в подводном городе — последнем убежище американцев.
Глава четырнадцатая
НА РАССВЕТЕ
— Где находится Смит? Где Ли? — и, не ожидая моего ответа, Клайнс спросил меня, очевидно, издеваясь надо мною:
— Какую смерть вы предпочитаете, спокойную, как засыпание, или сопровождаемую агонией ужаснейших страданий?
Да, это был Клайнс. Тестообразный, с огромной головой, он сидел, зарывшись в подушки, и смотрел на меня своими водянистыми глазами.
За стеклянной стеной колыхалась вода, в которой виднелись рыбы, привлеченные светом из комнаты подводного городка.
— Какую смерть вы предпочитаете? — еще раз спросил меня Клайнс.
— Я предпочитаю жизнь, — ответил я.
Мой ответ очень рассмешил Клайнса. Он долго смеялся тонким, визгливым смехом. Наконец, вытерев слезящиеся глаза, он ответил:
— Я тоже предпочитаю жизнь, и потому вы должны умереть. Вопрос только в том — как. Если вы скажете, где Смит и Ли, вы умрете спокойно. Если не скажете — вас ждут страдания, самые ужасные мучения, какие только может испытать человек.
— Смит, Ли и механик погибли при крушении корабля, они не успели надеть крылья.
— Гм… вы уже успели сговориться с этой девушкой!
(Я не сговаривался с нею, но оказалось, что по счастливой случайности она, допрошенная раньше меня, дала такие же объяснения.)
— Ваша ложь будет скоро раскрыта. И тогда пеняйте на себя, — сказал Клайнс. Он хорошо говорил на языке европейцев. Потом он перешел на родной язык.
Коротая время у дикарей, я, — благодаря новым, упрощенным методам усвоения языков, довольно скоро научился говорить на новом английском языке, беря уроки у Смита.
— Приведите врача, — сказал Клайнс.
«Сейчас, очевидно, меня будут пытать в присутствии врача», — подумал я.
Вошел врач, такой же большеголовый, как Клайнс, но не столь полный — он ходил, не пользуясь подпорками и коляской.
— Осмотрите этого человека, — сказал Клайнс врачу, указывая на меня.
Врач с удивлением посмотрел на мое телосложение, затем приступил к самому тщательному осмотру. Он принес с собой целый ряд аппаратов и последовательно осмотрел с их помощью мои легкие, сердце, печень… Кажется, ни одного органа он не оставил без внимания. Потом он шприцем взял у меня кровь и тут же произвел анализ.
— Ну что? — спросил Клайнс, внимательно следя за всеми манипуляциями врача.
— Прекрасная кровь, — ответил врач. — Количество красных кровяных шариков на двести процентов выше нормального. Это совершенно исключительный экземпляр человеческой породы.
— Прекрасно, — ответил Клайнс.
Я абсолютно не мог понять, какое значение имеет состав крови у человека, которого хотят подвергнуть пыткам и медленной смерти. Скоро, однако, мое недоумение рассеялось. Меня положили на стол возле Клайнса и произвели переливание крови из моих вен в вены Клайнса.
Так вот что значила его фраза «Я тоже хочу жить, и потому вы должны умереть»! Я должен был умереть не только как враг Клайнса, но и потому, что моя кровь должна была продлить его жизнь.
— Я чувствую себя гораздо лучше, — сказал Клайнс вскоре после операции переливания. — Ко мне вернулась моя прежняя энергия. А она мне так необходима. Ведь мы будем бороться до конца. Питайте его лучше, чтобы я смог как можно больше извлечь из него крови, а потом… он получит должное.
Какой ужас! Своею кровью я должен был укреплять силы самого страшного врага моих друзей, укреплять силы для борьбы с ними… Если мне суждено умереть, то хорошо было бы отравить свою кровь, пусть она отравит и Клайнса…
Надо будет поговорить об этом с Эа, может быть, ей удастся достать нужный яд.
Однако мне не удалось привести в исполнение эту мысль. С Эа я виделся только урывками. Причем врач перед каждым новым переливанием производил анализ крови.
Благодаря хорошему питанию и уходу я не очень обессилевал от потери крови в первое время. Но все же постоянное обескровливание начало сказываться. Я чувствовал слабость, головокружение.
Какая нелепая смерть!
Посмотрев как-то в зеркало, висевшее в одной из проходных комнат, я ужаснулся бледности своего лица.
В этот день, во время операции переливания, врач, не стесняясь моего присутствия, сказал:
— Ну, кажется, эти ресурсы близки к окончанию. Нам придется заняться девушкой. К сожалению, ее кровь не так богата красными шариками…
«Эа! Неужели и ее постигнет та же участь?» — с ужасом думал я, лежа на операционном столе.
— А с этим что? — спросил Клайнс, лежавший рядом.
— Мы можем еще использовать его железы внутренней секреции, — ответил врач. — Сделаем пересадку. Это обновит ваш организм и придаст устойчивость составу вашей крови. Однако надо спешить, так как он на грани острого малокровия. Сделаем передышку на несколько дней, возьмем еще два-три стакана крови, и тогда можно будет оперировать.
На меня смотрели как на обреченного и потому совершенно не стеснялись говорить при мне обо всем. Во время операций переливания Клайнс беседовал со своими друзьями и подчиненными. Из этих разговоров я узнал, что американцы на всякий случай заблаговременно приготовили себе это убежище. Подводный город находился в самой заброшенной части мира, недалеко от Южного полюса. Для того чтобы не обнаружить его местопребывания, отсюда не производили никаких радиопередач. Но американские корабли продолжали совершать налеты, сообщая в город о всех событиях.
Посреди комнаты, в которой находился Клайнс, стояли громкоговоритель и большой экран, на котором отражались события внешнего мира.
Однажды, лежа на операционном столе, я увидел на этом экране картину, глубоко взволновавшую не только меня, но, кажется, и самого Клайнса. Это было во время предпоследнего переливания крови. Экран вдруг осветился, и я увидел площадь в парке Радиополиса. На трибуне, среди радостно возбужденной толпы, стояли Ли и Смит и рассказывали друзьям о своем спасении. Оказалось, что следом за американским кораблем летел наш. Увидав раскиданные по земле догоравшие факелы, друзья, летевшие на розыски, остановили корабль в воздухе. Сотни крылатых людей вылетели из корабля и рассеялись по окружающей местности, ярко освещенной прожектором, чтобы разыскать тех, кто мог зажечь факелы в этой дикой безлюдной местности. Так были найдены Ли, Смит и Нэр.
— Вы, кажется, говорили, что они погибли при падении? — с кривой усмешкой спросил меня Клайнс.
Но усмешка быстро сошла с его лица, когда он услышал о том, что дальше говорил Ли.
Он говорил, что нашим кораблям удалось выследить то место, куда слетаются корабли американцев и откуда они вылетают.
— Таким образом, мы открыли место, где прячется это последнее осиное гнездо.
Случайно повернувшись в сторону Клайнса, Ли сказал:
— Клайнс, быть может, вы видите меня. Так слушайте. Сдавайтесь без боя и отдайте нам наших друзей. Если вы не сделаете этого, мы будем к вам беспощадны. Вместе с вами мы не хотим губить и наших друзей и потому не приводим нашу угрозу в исполнение немедленно. Даю вам сутки на размышление.
