опасались разбоя… В общем, я расплатилась с ним. В небольшом свертке, который отдал мне Миссионер, были личные вещи Найджела: его часы, бумажник со старой фотографией, на которой были сняты Найджел, Грейс и их сын… деревянный футляр для очков с очень красивой и редкой инкрустацией и еще тот самый ультрафиолетовый фонарик, который я дала тебе на кладбище.
Она сделала короткую паузу. Улица за окном впервые за последние несколько кварталов приобрела более или менее пристойный вид. Мертвенное неонитовое свечение стало неумолимо вытесняться рассветом.
– Я уверена на все сто, что именно в футляре Найджел спрятал видеочип, на котором было записано послание для Джереми. Но тогда я еще не знала о существовании записи… Миссия в Бирме бесславно закончилась. Я потеряла родителей, мои самые близкие друзья погибли. Последнее, что оставалось – найти Джереми, выполнить последнюю волю Найджела. Я приехала в Сан Фран и передала Слоану-младшему вещи отца. Он был разбит известием… Я остановилась тогда в отеле неподалеку от дома Слоанов, мы встречались с ним еще раза четыре. По каким-то соображениям он не хотел, чтобы нас видели вместе, и всегда приходил ко мне в отель… – Она вспыхнула, поймав вопросительный взгляд Сато. – Нет-нет, ничего
Пауза. Девушка некоторое время бездумно глядела в окно, явно собираясь с духом.
– В тот день, когда его убили… он позвонил мне откуда-то с улицы. Сказал, что забыл сотофон дома. Это было за несколько часов до того, как его… – голос Наоми дрогнул. – Он был сильно расстроен, сказал, что не сможет прийти, хотя мы и договорились о встрече. Это потом я поняла – он уже знал о том, что за ним следят… и не хотел впутывать меня. Мы немного поговорили о его планах; он собирался поступать в колледж, снова вспомнили Грейс и Найджела. В конце он обронил странную фразу: «Отец был мне другом, ты ведь понимаешь…
– Собака. Псевдо-Снукер, – сказал Сато.
Наоми кивнула в ответ.
– Я догадалась о том, что он имел в виду, когда пробралась в его дом… После того, как оттуда вымелись и ваши, и эти… в пиджаках. Когда в доме держат собаку, об этом легко догадаться. Если же собака существует только на фотографии…
Сато вздохнул. Он припомнил выдержку из файла, прочитанного с компьютера Слоана. Джереми обнаружил чип, спрятанный в футляре, посмотрел запись… но по каким-то соображениям не стал отдавать чип ни федам, ни нам, а решил передать его Наоми.
Как?
Сато вспомнил Питера.
Ну да, нет ничего более трогательного, чем полоумный паренек, настойчиво-безутешный в своем желании упокоить «любимую собаку» на кладбище домашних животных. Уговорить Питера сделать это для Джереми, наверное, не составило труда – новая игра, новые правила…
Питер успел похоронить видеочип до прихода Шрума к Джереми.
Как все круто замешано…
Наоми продолжила:
– Хочешь знать, почему за этим чипом охотились все – и Шрум, и феды, и я? Потому что в послании для Джереми Найджел в подробностях рассказал о наркотике и о болезни Шрума. Рассказал о потенциальной опасности, которую представлял Шрум для людей.
– А ты? Ты сама видела запись? – перебил ее Сато.
Она устало пожала плечами.
– Номады схватили меня как раз в тот момент, когда я ее смотрела. Мне пришлось потратить все вчерашнее утро на то, чтобы оторваться от того козлины с кладбища, ну того, который хотел меня… там, в кузове. Я посчитала, что ушла от него… Ошиблась. Он ворвался в номер в тот момент, когда Найджел на экране объяснял, что заражение грибом может происходить не только из первичного источника, то есть от Шривера или там от шамана в Могоке, но и распространяться перезаражением больных. Он говорил о вторичных гифах, которые не развиваются в полноценный гриб, но могут вырабатывать споры, хотя и не в таком количестве и не с такой скоростью, как у Шривера… Последнее, что я запомнила из записи… до того, как тот скот ударил меня в лицо… были слова Найджела о том, что с его подачи новый наркотик в лагере стали называть «
Майкл вспомнил страшное кровавое месиво на груди Титуса и буквы, проступившие из порезов.
– Ты уверена? – Он стиснул зубы, чтобы скрыть волнение. Получилось плохо. Наоми испуганно отодвинулась от детектива:
– Д-да… «Fear me», «бойся меня»… Найджел окрестил так наркотик, выделенный из спор. Название прижилось, похоже.
– Извини… – Он вспомнил о зеленом воске, которым Наоми вытащила его из плена наркотика. – Откуда у тебя это лекарство? И разве нельзя вылечить им остальных… ну, всех заболевших?
Она горько улыбнулась.
– Не хотела тебя расстраивать, но… У меня его уже не осталось, я отдала тебе последнюю порцию. Оно было передано мне Миссионером, вместе с вещами Найджела. Кусок воскоподобного зеленого вещества был завернут в бумажку с надписью: «Принимай понемногу, как только узнаешь, что Шривер где-то рядом. Суточная доза 30–50 мг. Экономь». Это было пугающе-непонятно, но я всегда верила Найджелу… Поскольку я не успела просмотреть всю запись до конца, то теперь…
– …теперь мы не знаем, упоминал ли Слоан-старший о формуле наркотика или о секрете лекарства от него в своей видеозаписи, – закончил ее мысль детектив. – А раз так… Тогда нам придется исходить из того, что Шрум овладел секретом, и поэтому надеяться, что он умрет, бессмысленно… Значит, его нужно уничтожить.
Они переглянулись.
– Спи, – сказал Сато.
Куда уж там ей спать… Но усталость взяла свое. Наоми прикрыла глаза.
В кварталах под хайвэем, подвешенным на высоченных опорах, шла настоящая война; поскольку войска еще не были стянуты к городу, перестрелка и взрывы означали, скорее всего, выяснение отношений между гангстерскими группировками. Моментами клубы дыма, поднимающегося снизу, окутывали эстакаду и закрывали обзор, скрадывая краски занимающегося рассвета. К счастью, хайвэй был пустынен, и грузовик мчался сквозь дым без помех.
Сато думал о том, что рассказала Наоми.
…Она также вспомнила, что Найджел Слоан упоминал в записи о возможности вторичного поражения людей спорами. И хотя повторное заражение было менее интенсивным, это тем не менее означало, что перезаражение может протекать безостановочно, с одной лишь слабой надеждой, что изоляция заболевших приведет к остановке распространения болезни. Даже ему, как неспециалисту, были ясны два момента, которые подчеркивали необходимость физической изоляции Шрума: во-первых, он как рассадник гриба заражал все новых и новых людей, лишь только вступал с ними в контакт, и во-вторых, слух о новом сильном и, главное, даровом наркотике привлекал к Шруму новых жертв, как мух к сиропу.
Наглость Шрума, его уверенность в себе не давали Сато покоя. Неужели он был до такой степени нерасчетлив, не знал, против кого идет? Непохоже… Масштабы происходящего в городе представлялись Майклу расплывчато, но то, что Конгресс намеревался ввести регулярную армию, говорило само за себя. Выходило, что Шрум тоже знал об этом… и не боялся?
Движение в боковом зеркале привлекло его внимание. Сато посмотрел в зеркало и нахмурился: за ними следовали два силуэта машин солидных размеров. Дистанция между машинами и их «Стенфордом» монотонно сокращалась.
– Наоми… нас догоняют. Кто – пока не ясно. Может, они и не за нами, но если что… лучше быть готовым, – негромко сказал детектив. Очнувшись, девушка глянула в зеркало своей стороны и прикусила губу. Тем не менее, она спокойно и ловко перезарядила дробовик. Майкл положил «Курц» себе на колени.
В момент, когда Сато наконец сумел увидеть, кто едет за ними, ему стало тоскливо.
