длинных волос на сыновних подушках или невзначай забытой на подзеркальнике помады – нет, такого не нашлось. О предстоящей свадьбе старший больше не говорил, и следов подготовки в виде стоявших один на одном ящиков водки тоже не было. Хотя последнее ни о чем не говорило – раз родители у вражины городские, то, наверное, и праздновать станут в ресторане. Деньги Машины сиротские попусту транжирить.
Но прошла еще неделя, а все было как до того кошмарного дня. Сыновья уезжали на работу, Маша долечивалась дома. Потом ей закрыли последний больничный, и она вышла на дежурство.
Настал июнь, заклубился по комнатам тополиный пух, а Володя так ничего и не говорил о свадьбе, черный костюм, как это было принято в Выселках, в Москву вместе с невестой покупать не ехал. Хотя и это обстоятельство ни о чем не свидетельствовало – он работал в столице и мог сделать это легко, походя – прямо в обеденный перерыв или вечером. Маша, то оставшись дома, то долгой ночью на дежурстве, все перемалывала и перемалывала эти надоевшие ей самой мысли – будет свадьба или нет? Встречается Володька с этой, как ее там, «невестой»? Или с другой девчонкой? Никакой ясности в перспективе не было и не просматривалось, и это очень Машу беспокоило.
«Ладно, в мае никто не женится – а то всю жизнь маяться, это понятно. А чего ж Вовка молчит?»
Выселковские свадьбы в мае действительно играли редко – если только перед армией и с сильно беременной невестой, которая до следующего месяца просто не доходит. Но тут-то чего?
Уже в середине июня, подгадав, что вечером Вадик ужинал один, а Володя задерживался на работе, Маша, чувствуя, что уже не может выносить эту гнетущую неизвестность, все-таки выдавила из себя:
– С
Вадик поднял голову от тарелки.
– Как у Вовки с этой его… – Словечко свое любимое Маша все-таки вовремя придержала, – невестой-то? Женятся они, нет? Скажи маме…
– Да нет, – криво усмехнулся Вадик и отвернулся. – Отказалась невеста.
«А! А!! Вот! Есть Бог на свете!» – возликовала Маша.
Хорошо, хоть Вадик по своей привычке сидел, подняв плечи, смотрел в окно и не видел, как навернулись слезы радости на ее глаза.
– А чего это? – стараясь скрыть радость, выдавила из себя Маша.
– Да так…
– Ну ты скажи маме… Сынок, скажи… Чего у них вышло-то?
«Хоть буду знать на будущее – почему нынешние девки от женихов сбегают? Капризные пошли, чуть что не по ним…»
– А ты Володьке не скажешь? – глянул ей прямо в глаза Вадик.
– Ну что ты, сынок, да ни в жизни…
– И волноваться не будешь?
«Да я уж переволновалась – хватит мне».
– Не буду, с
– Да Татьянка Володькина здесь один раз была…
– Ох! – помимо воли схватилась за щеку Маша. – Здесь?! Когда?!
– Мам, ну ты, кажется, обещала, – поморщился Вадик. – Ничего говорить не буду! – Он собрался встать из-за стола, хоть и не доел.
– Вадичка, Вадичка, не надо! Не уходи… Я не волнуюсь! Не волнуюсь… Говори…
«Главное – свадьбы не будет!»
– Ну, помнишь, мы тебе вещи привозили… Это она собирала. Мы ж не знали, чего там надо…
Маша с огромным трудом чуть опять не пустилась в крик – это ж что, эта шалава в ее вещах рылась? И сыночки разлюбезные до такого допустили?! Дела, ну дела!.. Но надо было дослушать все до конца, а уж потом…
– … И в халате твоем она нашла рецепт какой-то, – нехотя цедил слова Вадик.
– Какой рецепт? – Маша не помнила.
– Какой, не знаю, а только он был от психиатра. На твое имя.
Вот тут-то Маша вспомнила события многомесячной давности. Эта из-за Настьки, младшенького зазнобы… И этот седой. Интересный, с приятно-воркующим голосом. Да… Предлагал таблеточки попить. А Маша не стала.
– И чего? Ну, ты не молчи, не молчи. Что я из тебя как клещами тяну?
– Да уж, точно клещами, – охотно согласился Вадик. И продолжил: – Ну, она его родителям своим показала, они ж образованные…
– Ну, ну?
– Они и отсоветовали ей – сказали, психические отклонения через поколение передаются. Вовка – он, может, и нормальный, а вот дети его… Это как фишка ляжет. Могут больными на голову быть. А Татьянка – она девчонка послушная, домашняя…
«Да как же – поверю я! Просто увидела, что мы простые, не больно богатые, крепдешинов не носим – вот и отшатнулась».
– Татьяна предложила Володьке подождать со свадьбой. Вот они и ждут.
Ах, так беда только отступила! Они еще ждут… Маша огорчилась, но продолжила расспросы:
– И долго ждать собираются?
– Не знаю, мам. Я не вникаю.
– Так ты Володьку-то спроси, а?
– Он расстраивается очень, мама, я не буду. Сама спроси.
– Да как же я-то?
– А так же, мам, – едко, колюче, глядя ей прямо в глаза, отчеканил младшенький. – Ты все твердишь нам – я вам мать, я мать! Вот и спроси у него, раз ты нам мать. А?
Маша невольно отвела взгляд и отвернулась к раковине. Надо было что-то сказать…
– А… где он с этой… познакомился?
– На свадьбе у Ани Самойленко, – вяло ответил Вадик, и Маша услыхала, что он встал и вышел из кухни.
«Вот все и выяснилось! Такая же эта Танька, как и Самойленка – лишь бы под мужика залезть!»
Маша с удовольствием обругала этих бесстыдниц, хотя почувствовала смутно, что что-то в ее рассуждениях не вяжется – готовы-то они готовы, да только не подо всех… Но это не имело значения. Главное, очередная атака на ее спокойствие была отбита, сыновья были с ней. Но какие ярые сражения были впереди?
А то, хорошо это или плохо, что ее теперь за психованную держат, Маша и сама пока не знала.
Спросить у сына: «Как у тебя с невестой, когда заявление собираетесь подавать», – могло быть воспринято как некое подобие согласия, и Маша, разумеется, не стала этого делать. Сам скажет. Если не постыдится. А теперь они оба побоятся Машиных сердечных приступов. Не посмеют девок в дом привести. Так и будут жить они втроем, тихо, мирно… Истории этих пустячных юношеских увлечений позабудутся, а потом… Всем известно: или мужик женится до тридцати лет, или не женится вовсе. Ну да… Вот так и у Вадика с Вовкой будет. Поймут постепенно, что нет никого лучше мамы – главной и единственной женщины в их жизни. Да ведь уж и невест нетоптаных нет – прочно и удачно замужние не в счет, но таких немного. А остальные… Или разведенные, или вдовые, или те, кто ждет своих драгоценных из зоны. Все, как правило, с детьми. Конечно, у них в поселке таких вторичных, послеразводных семей было сколько угодно, но это все не то – для Машиного покоя почти безопасно.
А ведь были у них в выселковской бытности такие откровенно нелепые и неуклюжие ситуации с этими вторыми-третьими браками – смех сквозь слезы, да и только!.. Например, когда несколько семей, живущие по соседству, дом через другой, состояли в каком-то невероятно запутанном то ли родстве, то ли свойстве – черт ногу сломит разбираться.
Был, к примеру, в Выселках, которые сами по себе уже натурально сто первый километр от ближайшего приличного города, и свой «хуторок в степи», а именно Заовражье.
За довольно глубоким оврагом, по дну которого пробегал деловитый ручеек, жили в некотором
