«Если вообще можно предугадать извивы женской логики. Теперь ясно, что мишенью были дети как таковые – точнее, один Ванюшка… Все наши заморочки с выкупом оказались полной шелухой, почерпнутой из дурацких триллеров. Если Маняшку выбросили, как впопыхах и случайно прихваченную ненужность, дело идет о нашем парне. И решиться на такое могли только его одумавшиеся и воспылавшие родительскими чуйствами биологические производители или, по крайней мере, один из них, точнее, мамаша. Или родичи, к примеру, типа бабушек, которые решили воспитывать внука сами. Но это маловероятно.
– Чё Маняшка-то? – тихо спросил Андрей, отдавая Анне пакеты.
– Вроде заснула, – так же тихо ответила Анна. – Нервная такая… Ножками все бьет.
– Будешь тут нервной.
Одета Анна была в черную водолазку, радость, которая буквально фонтанировала из ее глаз еще час назад, заметно померкла.
– Ань, не надо этого, а? – довольно громко сказал Андрей, прикрывая дверь в кухню.
– Чего? – не глядя ему в глаза, спросила Анна, засовывая продукты в холодильник.
– Вот этого траура. Найдем мы Ваньку, и мое обещание о разрывании похитителя на части остается в силе. А?
– Я думала, ты не захочешь его искать.
– Уй, блин! – взревел Андрей. – Вот сколько еще я собственной родной жене буду доказывать свое благородство и чистоту помыслов?! Почему меня здесь все время пытаются уличить в какой-то низкой подлянке?!
– Тише, Маня проснется, – почти прошептала Анна.
– А пусть! Пусть! Пусть прямо с детства твердо усвоит, что ее отец – гнусный тип, неспособный на великодушие и высокие порывы!
– Ну, прости, прости меня, Андрюшик! – Анна, наверное, уже в тысячный раз за последние дни заплакала, уткнувшись ему в грудь. – Я подумала, раз это все из-за Ванечки произошло…
«Так, раз и женская логика привела к такому выводу… значит, точно – воровали конкретно Ваньку. Ну, погодите у меня! Доберусь я до вас!»
– … ты захочешь от него избавиться… Или просто не станешь ничего делать, чтобы его вернуть.
Андрей взял голову Анны в ладони и повернул к себе.
– Ванятка – в любом случае хоть и молочный, но брат нашей дочери, значит, наш родной сын. И мы его вернем во что бы то ни стало. Мы его взяли, откормили, имя свое дали, а тут… Нет, я просто никому не дам себя так опустить!
– Да, да, Андрюшик! Да!.. – продолжала по инерции всхлипывать Анна.
– Главное сейчас то, что ему ничто не угрожает…
– А? – Анна принялась вытирать лицо руками. – Ты о чем?
– Если его крали как такового, то уж намеренно гробить его никто не будет. Правильно?
– Да, но я об этом не подумала… Извини.
– Я от твоих извинений скоро рухну. Чайник поставь. Я кофе хочу.
Анна с готовностью ринулась ставить чайник, а Андрей продолжил рассуждать вслух:
– Девяносто девять процентов за то, что его решили вернуть биологические родители.
– А почему не сто? – поинтересовалась Анна, возясь у плиты.
– Один процент поправки на идиотизм народных масс.
Про влюбленную Богданову Андрей благоразумно умолчал, хотя и ее пока нельзя было изымать из числа подозреваемых. То, что исчез один Ванятка, можно было объяснить просто неудобством – громоздкий экипаж, двое писклявых, избалованных младенцев… Муторно. Как у пианистки Кэт. Кроме того, Богданова не была посвящена в тайну усыновления и могла подумать, что, лишившись сына, Андрей будет особенно остро несчастлив.
– Значит, и будем искать эту его родительницу. Найдем ее – найдем Ваню. Это уже дело техники.
– Лишь бы поскорей, – вздохнула Анна, ставя перед ним чашку кофе. – Ванятка очень покушать любит. Вдруг голодать у нее будет?
«Боится, что парень отвыкнет от нее… К новой «мамке» прилепится. Ну нет, не успеет. Я лично за дело возьмусь… Черт, во отпуск у меня будет, а?! Отпад!»
– И пожалуйста, Ань, сними эту хламидомонаду, а? – попросил Андрей, вставая из-за стола.
– Холодно ведь… И мне так удобно.
– Надень что-то другое – так трудно меня послушать?
– Ладно… Я потом… Хорошо?
Андрей пожал плечами и стал собираться на выход – загонять супостатов, неумно посягнувших на его семью, покой и благополучие. Или не понимают, с кем связались?!
Непогода развалилась на улицах вальяжно, плотно и надолго, заполнив город всепроницающей сыростью. Заметно парило, поскольку земля, дома были еще теплыми и щедро отдавали накопленный жар.
– Как у вас, сынок? – спросил Борода, делая сочувственные глаза. – Как Аня все это пережила? Где она сейчас?
– Здесь, с дочкой. Пока побудем в городе, до прояснения обстановки. Вы насчет Богдановой что-нибудь выяснили?
– Да вот не могут ее найти… Может, и верно ты это проинтуичил.
Борода сокрушенно покачал головой.
– Я хочу этот вариант исключить поскорей, – с трудом скрывая раздражение, сказал Андрей.
– Они работают, работают! Не беспокойся! Другие предположения у тебя есть?
– Ну, те, которые на поверхности лежат… У биологической матери родительский инстинкт заговорил. И еще эти фотографии – угораздило же меня в газете их поместить!
– Ну, фотографии – это как причина маловероятно… Разве узнаешь по ней?
– А дата рождения? Тоже удумал!.. И Ванятка такой приметный, мордатый. Сопоставить несложно.
– Да не казни ты себя так! – досадливо махнул на него рукой Михал Юрич. – Каждый день людьми совершается столько нелепых поступков! Не все же к катастрофам приводят!
«Но в корне каждой катастрофы – чей-то нелепый поступок», – подумал Андрей, хотя вслух говорить этого не стал, дал себе слово больше не скулить.
Иначе он невольно займет место Анны, а Борода будет его утешать, как он сам утешал жену.
– Ты что намерен предпринять? – бодренько спросил Борода.
– Поеду в горбольницу, попробую узнать имя и адрес Ванькиной «мамаши».
– Да-да! Это очень хороший ход! Может быть, все сразу и разрешится… Я в тебя верю, сынок!
«Не думал, что так скоро сюда вернусь, – подумал Андрей, входя в вестибюль второго корпуса. – И где ж это мы тогда призы-то наши получали?»
Вероятно, профессиональная приглядчивость в таких ситуациях не работала.
«Придется рассматривать это как задание. Тема – отказ от младенцев. Цель – узнать, кто, зачем и за сколько. Только так я смогу действовать эффективно».
– Нет, пока главврач из отпуска не вернется, я ничего предпринять не могу. – Медичка средних лет глядела в сторону и чуть покусывала губы. – Да и вообще… Какая-то странная история. Не понимаю, как вам могли так просто отдать чужого ребенка, даже отказного?
– Я тоже не очень хорошо осведомлен, как это произошло. Моя жена подобрала брошенного матерью ребенка. Меня, собственно, поставили перед свершившимся фактом. Я не возражал, вот и все. А потом произошло то, что произошло. Я намерен вернуть своего приемного сына, и я это сделаю.
Собеседница хотела что-то возразить, но Андрей не дал ей даже начать.
– И в данной ситуации мне абсолютно все равно, как оформлялось это событие. Эта «мамаша» тут, у вас рожала, в бесплатном отделении. Значит, документы есть – должны быть, по крайней мере. Я не собираюсь проводить расследования – я просто хочу, доктор, услышать от вас заветные три слова…
– Какие?! – Она все-таки подняла на Андрея глаза.
– Фамилию, имя и отчество этой горе-мамки. А вы что подумали?
– Ничего я не подумала. И вообще…
– Что – вообще?! – Андрея уже подбрасывало на старомодном стуле с разъезжающимися
