– Валера.
– А как покупаете – самовывозом? А то она тяжкая, как смертный грех. Мы поэтому ее и не выбрасываем.
– А какая у вас машина?
Андрей почувствовал, как неведомый Валера на том конце провода засучил ногами от возбуждения.
– Ну, «Зингер», как вы пишете… Она старая, на чердаке стоит уже лет тридцать. Я на ней шить училась, а потом мне в приданое электрическую родители купили. Но она на ходу, работает.
– Да это не важно, женщина! У нее номерок такой овальный, шурупчиками прикрученный, на передней бабке есть?
– На передней ба-а-абке? – задумчиво протянула Валя, вопросительно глядя на Андрея.
Он истово закивал – как лошадь, сгоняющая слепня.
– Да, кажется, есть.
– А номер на ней какой – четырех-пятизначный?
Андрей поднял брови.
– Ну, молодой человек, этого не скажу, не помню. Давно не видела.
– А когда можно подъехать посмотреть? Вы ко…
– А сколько вы заплатите-то, скажите? – скрипуче перебила Валя.
Андрей чуть не прыснул со смеху – так это было хорошо сыграно.
– Ну, тысячи полторы, – промямлил Валера нерешительно.
– Ой, это мало! Она ж на ходу, шьет – только смазать.
– Женщина, повторяю: нас это не интересует. Нам интересны год выпуска и модель.
– А почему?
– Я повторяю: для кол-лек-ци-и. В Европе их почти не осталось, а в России находятся. Когда можно подъехать к вам и посмотреть? Тогда и о цене договоримся.
Валера явно начал терять терпение.
– А-а… Тогда знаете что… Я с мужем посоветуюсь и вам перезвоню.
– Это ваш домашний номер? – быстро спросил вконец разозлившийся Валера.
– Нет, это с работы. Я вам обязательно перезвоню.
– Как скажете.
Валя положила трубку, Андрей снял «крокодильчика» с решетки микрофона.
– Ну и что ты по этому поводу думаешь? – уставился Андрей на Валю, которая собиралась с мыслями, глядя куда-то внутрь себя.
– Он темнит. Это точно.
– А что ты думаешь про эти номера на винтиках?
– Ничего не могу придумать. Чушь какая-то.
– Чушь-то чушь, но ребята рискуют, под статью идут, в дома вламываются.
– Уж и до этого дошло?
Они помолчали.
– А нам не предлагали такие объявления публиковать? – поинтересовался Андрей.
– Нет. Я б тебе сразу сказала.
– Запрос заслать фашистам?
– А от хохота они не помрут?
– Да, тут и до международного конфликта недалеко.
Дело зашло в тупик. Андрей встал из-за компьютера.
– Ладно, придумаем что-нибудь.
До конца дня Андрей отписал в Москву Терпсихорову о новых похождениях водяного коня в Подмосковье и сообщил о его прежних подвигах в средневековом Париже, сделал насыро материал о фермере и отдал его на проверку Бороде. На эту неделю материала было довольно, можно было идти домой. Тосковать об Анне О. До языческих игрищ оставалось еще много мучительных дней, а где эта тусовка будет проходить, Андрею было до сих пор неизвестно.
Первое, что Андрей спросил у Бороды, войдя утром в редакцию: а где у нас в этом году намечаются языческие игрища?
– А ты найди их главаря – они в торговом центре лавочку держат, всякими оберегами самопальными торгуют.
Андрей сделал движение сразу ринуться назад, к выходу, но главный его удержал:
– Погоди. У Вали наводочку возьми. Это по твоей части.
Валя, говорившая по телефону, кивнула и протянула ему листочек с прикрепленным к нему конвертом. Андрея, сколько он здесь жил и работал, все еще удивляла и умиляла манера местных жителей, как встарь, писать в газету письма.
К рукописному тексту прилагалась фотография. На ней была какая-то зубастая рыба, лежащая на траве рядом со спичечным коробком, а некий пенсионер…
«Пенсионер – это живая, неумолкающая совесть России! Не ты, бессердечный, циничный журналюга- конъюнктурщик, а ветеран товарищ Иванов!»
…который утверждал, что из водоема близ их деревеньки враз пропали обильно водившиеся там крыски-ондатры, а из рыб остались только пучеглазые и зубастые рыбы-незнакомки. По округе скользкими угрями ползали слухи о рыбаке, которому пришельцы оттяпали пол-ладони…
– Валь, а это, часом, не… пиранья? Ты фотку видела?
– Нет… А что?
Валя вытянула шею, стараясь разглядеть рыбу.
– Да это ж реальная амазонская пиранья, разрази меня гром! – по-пиратски выругался Андрей и сразу же пожалел: не вышло бы как с той бабулей. – Ну да! Я таких видел. В Москве года два назад это самая модная фишка была – эту нечисть в аквариумах держали и гостям показывали, как они белых мышек живьем жрут!
– Ну и нравы у вас в столице, – поморщилась Валя.
– Что-что ты говоришь, сынок?
На пороге появился Борода.
– Братишка мой чуть не подрался с одним крутягой, когда тот такое шоу для девчонок из их группы устроил.
– Так что ты хочешь сказать, дорогой?
– Я ответственно заявляю, что это – конкретная амазонская пиранья!
Андрей встал.
– Надо этот несравненный образ в какой-нибудь рыбный НИИ отправить на экспертизу. Пусть подтвердят или опровергнут мою догадку.
– А, вот ты и действуй, – обрадовался главный.
– Хорошо… Я пока отойду и подумаю, как с этим разобраться. Черт-те что у вас тут творится, граждане, а? – вдруг повело Андрея вразнос, и он, чуть ли не сшибая скудную мебелишку, заметался по комнате. – Осетры кусачие, трехметровые, русалки вредоносные, кони на водных лыжах – вжик туда, вжик сюда!.. Еще и пираний завели! А?! Вы чем вообще здесь занимаетесь, граждане?!
– Живем мы здесь, – кротко сказала Валя, поднимая на него смеющиеся глаза.
– А ты разберись, разберись! – захихикал Борода и поковылял к себе.
– А вот и разберусь! – угрожающе бросил ему вслед Андрей и, широко шагая, устремился к выходу.
По дороге Андрей сообразил, как расследовать это «рыбное» дельце. Мелочь, конечно. Но! «Нет мелких тем, есть мелкие журналисты».
Лавочку язычников он обнаружил на первом этаже торгового центра. В крохотном загончике с хлипкими пластиковыми стенками едва помещался молодой мужик, длинноволосый, в холщовой рубахе, с толстой книгой на коленях. Все стенки загончика были увешаны украшениями, больше из кожи и дерева, – ожерелья, головные повязки с бахромой, пояса. На небольшом прилавке стайкой расположились птички – разнокалиберные глиняные свистульки.
Андрей проторчал у лавочки целую минуту, прежде чем длинноволосый обратил на него внимание.
