«Подтекст: не умоешься – завтрака не получишь. Поймет?»
– Я подчиняюсь, – скорбно произнесла Галя, вставая.
«Господи боже, – думала Липа, ведя ее в санузел, – зачем я все это делаю? Ради материала? Но из этого даже психологического очерка не состряпаешь… Хотя интересно – как же этому существу удается выживать?»
– Вот, здесь есть все, что вам нужно.
Афродита из косметической пенки с маслом аргании возникла минут через двадцать. Липа уже начала беспокоиться – не утопилась ли с горя несчастная, лишенная своей черной куртки? Но нет, она появилась в кухне с выражением покорности судьбе-индейке, жестоко забросившей ее на этот скудный любовью и пониманием клочок частной жилплощади.
– Вам кофе или чаю? – миролюбиво поинтересовалась Липа.
– Не имеет значения… Ничто не имеет значения, – прошептала Галя и принялась покачиваться, искоса глядя в сторону окна, где расцветал вполне приличный предвесенний день.
– Ну отчего же? Весна вон на подходе, соки скоро забурлят-загуляют, настроение поднимется. – Липа поставила перед мученицей большую кружку какао – ведь от себя оторвала, блин! – и подвинула вазочку с печеньем.
– Я не увижу этой весны, – меланхолично ответила Галя, отправляя в рот печенюшку. – Я, наверное, все-таки покончу с собой.
Липа почувствовала, что ей нечего возразить, и промолчала, занявшись посудой, не мытой со вчерашнего вечера.
«Попросить за собой чашку вымыть – на корню замордует «немым укором в глазах».
– Так, Галя, – сказала Липа, сняв хозяйственные перчатки, и гостья подняла на нее равнодушные глаза. – Мне надо отлучиться на час-полтора. Чем бы вы хотели заняться в ближайшее время?
– Не знаю!.. Не знаю, – выдохнула та.
– У меня неплохая библиотека…
– «К чему листать страницы? Все книги прочтены! Я чувствую, как птицы от счастья пьяны меж небом и землей…» – принялась заунывно цитировать Галя.
«Ах вот как! На понт берешь, выпендряла?! Ну ладно…»
– Французская поэзия там тоже есть, – решительно, хотя и очень добрым голосом прервала ее Липа, – в том числе и в оригинале. Теофиль Готье, Артюр Рембо… Только поискать получше.
Галя никак не отреагировала, а Липе не оставалось ничего другого, как отправиться в гостиную и попытаться придумать новый, более внятный текст объявления – была среда, и можно подать его снова.
«Эта деловая Людмила – просто находка! Но большая комната, считай, все равно не занята… Я от своей затеи отказываться не намерена. Найду я кого-нибудь, все равно найду!.. А это кладбищенское привидение или отживеет, или уползет в какую-нибудь дырочку, как только здесь появятся здоровые на голову и веселые люди».
Галя своего присутствия ничем не выдала, даже не пришла порыться в книгах, и через полчаса вычеркиваний и вставок у Липы вышел новый текст объявления:
Про жилплощадь Липа решила на это раз не писать – информировать при встрече. Переписав воззвание к дамским массам начисто, Липа отправилась на поиски Гали, пребывание которой среди живых никак не проявлялось физически.
Девушку Липа обнаружила на диване в большей комнате. Галя не спала, а просто лежала, уставившись в потолок. Надо ли было рассказывать, что укрыта она была своей черной курткой. Липа не успела ничего сказать, как принялся настойчиво бренчать мобильный в гостиной. Пришлось идти отвечать.
– Чего не звонишь, мать Тереза? Я же, блин, просила!
– Счас, Кузь, я с городского на городской перезвоню!
– Да ладно, не надо – раз все в порядке.
– Не беспокойся, все под контролем.
– Ага – вопрос только под чьим?!
«Подруга все проинтуичила… Вот вернусь, а у меня в ванной хладный труп плавает… Или газ открыт. Надо все-таки попытаться ее расшевелить».
– Галя, не хотите пройтись? – очень жизнерадостно спросила Липа, заглядывая в комнату. – Погода отличная, солнечно.
Галя вздрогнула и, закинув голову, равнодушно поглядела на Липу.
– Вы хотите меня выгнать, да? – Она начала подниматься. – Я уйду, уйду…
– Галя, у меня все в порядке с русским языком. Если я говорю – «пройтись», это значит «пройтись», и только. Так что – пойдете?
– Нет… нет. Можно я еще немного полежу, а? Мне холодно… И на улице холодно.
– Да лежите, пожалуйста. Но на улице не холодно. Собаки и кошки вон голые-босые ходят.
Галя не отреагировала даже на эту немудрящую шутку, и Липа пошла одеваться, прикидывая заодно, сколько времени понадобится Гале, чтобы придумать способ, как свести счеты с жизнью и, наконец, привести приговор в исполнение… И что будет ей, Липе, за доведение несчастного, больного ребенка до самоубийства.
На улице было действительно здорово, на припеке даже чуть таяли невысокие сугробы, а в образовавшихся лужицах, утробно гукая, бестолково топтались голуби.
Секретарша, которая невзначай едва не отправила Липу на панель, была на месте.
– В рубрику «Разное», пожалуйста, строго, – сказала Липа, сверля девицу «холодным, тяжелым взглядом».
– Как скажете, – пожала та плечами. – Двести рублей с вас.
– Как – уже?! – делано удивилась Липа.
– Да, подорожало, – не скрывая извращенного удовольствия, ответила девица, выписывая Липе квиток.
Попенять девице за ошибку Липа так и не нашла повода. А что ей скажешь – по твоей милости ко мне, как «на точку», путаны свалились? Тогда как Галя в этот контекст вписывается? Да и Людмила-то к ней все по тому же объявлению пришла, а это было весьма ценное приобретение. Наверное, это все-таки Липа текст не дотянула. Новая сфера деятельности как-никак, вот двусмысленность и вкралась… Ничего, все будет хорошо.
Липа прикупила кое-чего на обед и ужин – с учетом Галиного воробьиного аппетита – и пошла домой.
Воспитанницу свою она обнаружила в том же месте и почти в том же положении – заползшей с головой под черную куртку.
«Напоминает свежий могильный холмик… Точно!.. «Похороните меня в диване большей комнаты. В моей смерти прошу винить все человечество скопом». И чем все это закончится? Даже любопытно делается… Сколько человек может пребывать в таком подвешенном состоянии? Надо спросить ее о чем-нибудь… Это мое право, в конце концов».
– Галя, поесть не хотите?
Холмик вздрогнул, зашевелился, и оттуда показалось бледное заспанное лицо с горестно опущенными уголками губ.
«Ага, как зомби из могилы выбирается».
– Зачем?
– В принципе люди едят, чтобы жить. Не хотите поэкспериментировать в этом направлении?
Галя с трудом села, посидела пару минут, будто собираясь с последними силами, опустив голову и по- бабьи, устало, свесив руки меж колен.
– Вам помочь? – стараясь не пропускать наружу ехидства, спросила Липа.
– Нет-нет, я сама… сейчас, сама, – пробормотала Галя. – Как холодно у вас… Почему у вас все время так холодно?
