– Дрессура, – понимающе отметил начальствующий бес. И учитывая, что его помощник полностью переключился на прокорм еврейской вечно голодной девочки, завязал концептуально-познавательный диспут с господином Кочуевым. Из почтения к русским интеллигентским традициям вопросы и ответы щедро поливались маленькими порциями спирта, по полмензурки на выдохе, огурчик следом, и главное – уважение к оппоненту…
– Мне странна ваша позиция, драгоценный мой Иван Степанович! При всём моём исключительном восхищении вами, как глобально мыслящей личностью, я всё же вынужден отметить несколько навязчивую упёртость (прошу прощения за вульгаризм!) в вопросе сохранения человечества как вида…
– Зарублю же, дубина инопланетная! Ну что, за здоровье?
– За здоровье и взаимопонимание! Я хочу спросить, неужели вы всерьёз отрицаете явный провал этого непродуманного эксперимента по заселению вашей планеты человеческими особями? Дзынь!
– Ещё налей, не доводи до греха. За науку?
– За неё, р-родимую! Так вот, В-ваня, согласитесь, если в чисто теологическом диспуте я б-буду перечислять минусы человечества, а вы – п-плюсы, кто устанет первым? Хто, я вас спрашиваю, а?!
– Ты тока закусывать не забывай. На вот огурчик… Эй, полегче, чуть палец мне не откусил!
– Изв-виня-юсь… Но и вы мне… не ответили на экзмнционный вопрос! Вопрос?! А я отв-вечу! Человечество – они… я в них разбираюсь… я их стока разобрал! Я на них… там ещё осталсь, да?! За нас с вами!
– Ага, за союз казаков и бесов. – Подъесаул снисходительно подхватил падающего под стол Дока и аккуратно устроил его баиньки в перевёрнутую крышку от автоклава. Инопланетный учёный смешно дёргал рожками и причмокивал так, что ему хотелось дать детскую бутылочку с молоком.
– Рахиль, мой готов. Как ты?
А вот у неё-то как раз и были проблемы. Обернувшись к боевой подруге, молодой человек едва не раздавил в руке мензурку: отчаянная израильская военнослужащая тихо ревела в обнимку с мокрым от её слёз Гансом. Впрочем, судя по пустым баночкам, ревела она всё-таки на сытый желудок…
– Ваня-а… он мне такое рассказал… Ой, я вся умру… Ваня, у него таки тоже была несчастная любовь!
Подъесаул молча схрумкал очередной огурчик, так же молча вздохнул, встал, поправил портупею и направился к выходу. Если история повторяется, то он уже знал, что его ждёт…
Конечно, мы с вами, опытные и образованные читатели, никогда бы так не поступили. Мы бы, разумеется, в первую очередь выяснили, а куда, собственно, держит курс этот летательный аппарат? А вдруг там враги и нас просто заманили в ловушку? А так ли искренни Док и Ганс, как пытаются показать, и можно ли вообще доверять бесам, даже если один был влюблён, а с другим вместе пили? Читатель, он всегда и заранее знает всё!
К этому надо привыкнуть и воспринимать как данность. В подавляющем большинстве случаев настоящий читатель ни за что на свете не поступил бы так, как поступает вымышленный литературный герой. Может быть, именно поэтому с настоящими читателями ничего и не происходит…
– Вот нюхом чую: он где-то тут, – бормотал себе под нос абсолютно трезвый астраханский казак. Ибо с трёхсот граммов спирта свалить с ног его молодой здоровый организм было нереально при любом раскладе. Тем паче что парню свыше была дарована ярко выраженная устойчивость к крепким алкогольным напиткам. – Эй, Миллавеллор, друг обкуренный, отзовись! Куда тебя нелёгкая с косяком заныкала, где кайф за химок ловишь, куда плывёшь под парусом на паровозе, ау?! Ну не поверю я, что если мы здесь, то остроухого прохиндея оставили с самокруткой в Раю…
Дотошный подъесаул обошёл почти весь корабль инопланетников, благо, как помнится, не такой уж он и большой, однако искомого «друга» нигде не обнаружил. Я сознательно поставил это слово в кавычки, потому что такой друг, как пожилой эльф, тощий, словно кочерга, и вечно блуждающий в «стране ароматов», сам по себе был отдельным бедствием. Рахиль даже один раз назвала его «божьим наказанием», ибо подобный тип мог явиться на свет, только если Господь пребывал не в настроении…
Миллавеллор вечно втравливал наших героев в разные неприятности, впрочем, столь же активно помогая из них выпутаться, старательно приписывая все заслуги себе, вечно любимому. Хотя, помнится, у него была и другая любовь – королева Нюниэль, тоже возрастная, постоянно сопливая и чихающая толкиенистка, страдающая редким видом аллергии – на эльфов!
– Не отзывается, на свист не идёт… Ладно, по первому кругу поиски ничего не дали, пойдём по второму и сменим тактику.
Всё-таки Иван был довольно образованным мальчиком и книжки про Джеймса Бонда читал ещё в восьмилетнем возрасте. Разумеется, тайком от родителей! Они же там все поголовно педагоги, кто бы позволил ребёнку губить вкус «низкопробным чтивом»?! Но ведь всегда можно забиться в тихий уголок школьной библиотеки, делая вид, что ищешь статьи Герцена. Простите, отвлёкся! Наверное, потому, что сам так делал… Простите ещё раз.
– Закрываем глаза, держимся за стены, идём осторожно, а принюхиваемся тщательно, – бормотал себе под нос несложившийся филолог, двигаясь как слепой крот и обнюхивая все углы подряд, словно собака на таможне.
Если бы Рахиль застала его за этим трогательным занятием, то веселилась бы, наверное, до колик в пузе. Но, к счастью, её в данный момент рядом не было, а вот еле уловимый запах сложносоставного косяка каким-то чудом пробился даже сквозь герметично закрытые двери. Иван деликатно постучал туда каблуком сапога, проверил наличие (а вернее, отсутствие) ручек, ключей, засовов, кнопочек и замочных скважин, после чего понял, что самостоятельно он этот сейф не откроет.
Не будучи героем по призванию, то есть умея изредка пользоваться ещё и головой, бравый казак кавалерийским маршем вернулся в операционную, дабы доложить о сложившейся ситуации еврейской военнослужащей. И, надо сказать, что вернулся он очень вовремя…
Глава четвёртая
О том, что выбор друзей в нашей жизни бывает весьма специфичен. Один общий недостаток свяжет вас надёжнее, чем десяток достоинств…
Во-первых, потому что Док уже несколько протрезвел, а во-вторых, потому что разомлевший Ганс втихую и ненавязчиво, но тем не менее упорно притулялся под бочок наивной в этом плане девушки.
– Сбрызни отсюда, – выгнул бровь подъесаул, и подручный Дока со вздохом оставил нагретое место. – Слушай, любимая, вытри слёзки и…
– Вы бесчувственный казак, и я буду рыдать скока мне надо, пока не засохну тут, как Аравийская пустыня!
– Ладно, я осушу твои слёзы поцелуями, – охотно распахнул объятия Иван Кочуев.
– Таки жестокое фигу вам, шоб вы знали… – мгновенно подскочила Рахиль.
Молодому человеку оставалось лишь улыбнуться в усы – иудейка действовала именно так, как он и предполагал. После короткого диалога с пояснениями дальнейший путь они проделали едва ли не под ручку, а два инопланетника торопливо семенили следом, давая убедительные и вполне научные объяснения происходящему:
– Иван, если мы правильно вас поняли, то некий ваш знакомый индивидуум находится у нас на корабле в экспериментальном отсеке? Он не в плену! Он призван помочь торжеству науки… Чувствуете разницу?
– Чувствуем, – сурово согласился казак. – И лично мне оно не любо! Что вы с ним делаете?
– Мы его размножаем…
После этого скромного ответа Иван и Рахиль замерли на полушаге и вытаращились друг на друга, как две селёдки атлантического посола. Научные эксперименты по размножению отдельно взятого эльфа- наркомана?! И с кем, интересно, с эльфийской принцессой, что ли?
Так у них вроде бы исключительно романтичные отношения, включающие робкие воздушные поцелуи, но исключающие прямой контакт, что под одеждой, что поверх неё… Какой секс, а без него – какое размножение?! И это, отметьте, мы ещё не учитываем острореспираторной аллергии госпожи Нюниэль на всех эльфов в целом. Включая и ретивого Миллавеллора…
– Э-э-э… прошу прощения, а как вы его… размножаете? – первым нащупал лазейку догадливый подъесаул.
