с серебром. Там же лежали и остальные раненые.
Когда печенеги напали снова, у Орма и его людей остались последние стрелы. В то же самое время среди воинов послышались довольные возгласы.
— Готово, — кричали они. — Он убит! Финн, сын Соне. Стрела попала ему в шею, и он уже мертв. И только что пал его брат, Кольбьерн. Это четвертый. Больше никто не будет убит.
Так оно и вышло. Со стороны корабля послышался боевой клич. Это люди Токе бросились на помощь оборонявшимся. Было заметно, что печенегам это пришлось не по вкусу. Ибо когда люди Орма торопливо собирали уцелевшие стрелы, которые могли быть еще использованы в бою, они услышали, как стук копыт замирал вдали, а потом и исчез вовсе.
Орм приказал не трогать раненых печенегов.
— Пусть лежат там, где лежали, — сказал он. — Их люди придут и заберут их с собой.
Своих же раненых они усадили на телегу. Семеро были убиты, и люди Орма забрали с собой их тела, чтобы потом похоронить как подобает. И затем они поспешили к кораблю, опасаясь, что печенеги вернутся обратно.
Писец Фасте куда-то исчез, но когда они потянули телегу за собой, то обратили внимание на то, что он все это время спал под ней. Его разбудили, ткнув древком копья в бок, и долго смеялись над ним. Он сказал, что ничего не слышал и не намерен участвовать в бою, потому что он сборщик налогов, а не воин. А кроме того, он устал с дороги. Люди признали, что это свидетельствует в пользу, раз он проспал бой с печенегами.
А вскоре они встретили людей Токе, и радости не было предела. Токе быстро расправился с противником. Едва его люди бросились на них и осыпали их стрелами, — печенеги повернули обратно. А может, у них тоже кончились стрелы, добавил он.
Когда же они подходили к кораблю, Орм начал озираться вокруг.
— А где же мальчики? — спросил он у Токе.
— Мальчики? — сказал Токе. — Они были с тобой.
— Но я послал их к кораблю, чтобы позвать тебя на помощь, — сказал Орм изменившимся голосом.
— Куда же они делись? — встревожился Токе. — Я просто услышал стук копыт и боевой клич, а потом увидел, как печенеги поскакали сюда и развернулись обратно. Тогда-то я и высадился на берег, чтобы помочь тебе. Но мальчиков я не видел.
Однако один из людей Токе сказал, что когда корабль подходил к берегу, он заметил трех печенегов, которые бегали между скалами на берегу и кого-то ловили. Он решил, что те, вероятно, поймали пленных или собирали своих павших в бою. Затем печенеги вернулись к своим коням, и больше люди Токе уже не думали о них, ввязавшись в бой с другими.
Орм молча слушал его рассказ. Он снял с себя шлем и бросил его оземь. А потом сел на камень, повернувшись лицом к реке. Так и сидел он, не двигаясь, и никто не смел подойти к нему.
Люди перешептывались, глядя на Орма, и даже Токе стоял молча, не зная, что сказать. Споф и писец Фасте переносили раненых на корабль.
Наконец Орм поднялся с камня. Он подошел к Токе и отстегнул со своего пояса меч Синий Язык. Все ужаснулись, увидев, что он делает.
— Я пойду к печенегам, — сказал Орм. — Ты будешь ждать меня на корабле три дня. Если назад вернется Свартхёвди, отдай ему мой меч. Если из нас не вернется никто, ты отвезешь меч домой и отдашь его Харальду.
Токе взял меч.
— Плохо ты придумал, — сказал он.
— Клад поделите по справедливости, — продолжал Орм. — Так, как собирался поделить его я. Мало счастья принес этот клад роду Тосте.
Глава 8
О том, как Орм освободил Свартхёвди и встретил старого друга
Орм взял с собой писца Фасте, и оба они вернулись на поле боя, к раненым печенегам. Там они отыскали раненого юношу, которому попала в бок стрела, а вторая — пробила колено. Он держался достойно: сидел и ел какое-то вяленое мясо, а в другой руке держал длинную деревянную бутылку. Конь его пасся невдалеке от хозяина.
Этот юноша смог объясниться с писцом и обрадовался, когда узнал, что они вернулись не для того, чтобы отрубить ему голову. Орм велел писцу сказать, что они хотят помочь юноше сесть на коня и проводить его в лагерь печенегов. Когда писец повторил просьбу Орма несколько раз, печенег наконец согласно кивнул им и показал при этом на свое колено. Стрела прошла прямо насквозь, и он никак не мог вытащить ее. Орм разрезал его кожаные штаны, поковырял немного стрелу, а затем осторожно нажал на нее, пока из коленки не вышел железный наконечник. Потом он обрубил его, а древко стрелы вытащил. Пока Орм возился с его коленкой, печенег щелкал пальцами и спокойно насвистывал. Когда же все было готово, он поднес свою бутылку ко рту и осушил ее. Со второй стрелой он справился сам.
Орм достал из-за пояса горсть серебра и протянул ему. Лицо юноши просияло, и он охотно принял деньги от Орма.
Поблизости стояли кони павших печенегов. Сперва они отпрянули в сторону, когда Орм и писец приблизились к ним. Но печенег подозвал их каким-то особым свистом, и кони послушались его.
Они помогли раненому взобраться на коня. Раненую ногу печенег вытянул поверх седла и скакал очень ловко даже в таком положении. Писец начал упираться, но Орм коротко ответил ему, что он поедет с ними.
— Если будешь противиться, я сверну тебе шею, — сказал он. — Это я буду их пленником, а не ты.
Писец буркнул себе под нос, что не дело сборщика налогов заниматься подобными вещами. Но тем не менее он смирился и больше ни о чем не спрашивал.
Они скакали по степи, по землям печенегов. Как потом рассказывал Орм, хуже этих мест ничего нет: ибо здесь не было ни лесов, ни воды, ни зверей или людей, — только трава и пустое пространство, да иногда попадались большие крысы, которые мелькали среди кочек. Дважды останавливал печенег своего коня, показывал на землю и что-то объяснял писцу. А тот потом сошел с коня и собрал какие-то травы, показанные ему печенегом. Это были растения с широкими листьями, и юноша приложил их к раненой коленке, крепко привязав тетивой. Похоже, что после этого боль его утихла, и он скакал дальше не останавливаясь.
К полудню они добрались до лагеря печенегов, лежащего в низине, где протекал ручей. Вдоль этого ручья стояли сотни палаток. Когда они подъезжали к лагерю, на них залаяли собаки; из шатров высыпали дети, и лагерь наполнился всадниками на конях. Юноша-печенег гордо стоял рядом со своими пленными, и когда ему помогли сойти с коня, он показал серебро, полученное от Орма.
Орм велел писцу перевести, что он хочет говорить с их хёвдингом. Похоже, никто не понял, что сказал писец, но в конце концов из толпы вышел какой-то кривоногий мужчина, который умел говорить на языке писца.
— Скажи ему, — приказал Орм, — что двое моих сыновей, которые еще слишком малы, взяты вашими людьми в плен, после ночной битвы у порогов. Я — хёвдинг, и пришел выкупить их из плена. Я пришел сюда безоружным, чтобы показать свою честность и дружелюбие.
Кривоногий в задумчивости потянул себя за длинные усы и спросил что-то у раненого печенега. Разговор их звучал как крики совы, а не как человеческая речь, подумал Орм, но было заметно, что они отлично понимают друг друга. Многие из толпы ухмылялись Орму, показывая ему свои ножи и проводя ими по горлу. Это был худший миг, как потом рассказывал Орм. Ибо это могло означать, что печенеги уже расправились со своими пленниками. Однако он надеялся, что они убьют лишь его одного, а мальчиков не тронут. Ему казалось, что собственная смерть ему не страшна, если Свартхёвди будет спасен.
И он сказал писцу:
— Спроси у них: живы ли мальчики?
Кривоногий подтвердил это и подозвал к себе трех печенегов, которые теперь были хозяевами пленников. Орм сказал:
— Переведи им: я хочу выкупить этих пленных, и я дам за них много серебра. Они мои сыновья.
Эти трое начали говорить друг с другом, но кривоногий сказал, чтобы Орм и писец следовали за ним к
