меня крестил святой епископ в Англии; и с тех пор Христос — моя главная сила. Он сокрушает моих врагов, так что против меня бессильны не только такие воины, как ты, но и сам король Свейн; и еще во многом другом помогает мне Бог. Я родился счастливым, но все равно вижу разницу до и после крещения.
— Здесь я ничего не могу сказать, — ответил Эстен, — ты действительно удачливее меня.
— Но стал-то я удачливее только после того, как крестился, — сказал Орм. — Ибо с самого начала, когда я знал только старых богов, часто терпел я большую нужду, а два года был я рабом на корабле Альмансура, прикованным железной цепью к скамье. Правда и то, что я завладел вот этим мечом, который ты видишь у меня; это самое мощное оружие, и даже Стюрбьерн, который лучше всех разбирается в мечах и который держал мой меч в руке, когда был у короля Харальда, сказал, что ничего лучше он в своей жизни не видывал; но вряд ли я могу назвать этот меч наградой за свои труды. Потом я держался учения андалусцев, как было приказано мне моим господином Альмансуром. И тогда я приобрел ожерелье, которое славилось своей ценностью. Но из-за этого ожерелья я получил смертельную рану в поединке у короля Харальда и чуть не умер, хотя на мне и была отличная андалусская кольчуга; и если бы мне не помог этот ученый священник, то я бы давно был мертв. И потом, наконец, я принял святое крещение и стал рабом Христовым. И вот тогда-то я и получил в жены дочь короля Харальда, и это главное из моих сокровищ. И теперь ты своими глазами увидел, как мне помогает Христос, когда ты пожаловал ко мне на двор со своим товаром. Так что если ты разумный человек, то должен понять: ты ничего не потеряешь при крещении, и наоборот, только многое приобретешь, даже если ты и не считаешь слишком большим приобретением то, что твоя голова останется у тебя на плечах.
Это было самой длинной проповедью, которую когда-либо слышали из уст Орма; и брат Виллибальд сказал ему потом, что она была вовсе не плохой, учитывая то, что Орм был не очень-то сведущ в проповедях.
Эстен некоторое время размышлял, а потом сказал:
— Если все, что ты говоришь, — правда, то я согласен с тобой в том, что христианское учение не причинило тебе вреда, и даже наоборот, пошло на пользу; ибо получить в жены дочь короля Харальда — это действительно много, да и у меня ты отобрал немало. Но всем этим не могут похвастаться крещеные рабы у нас дома. И что выйдет из этого у меня, я тоже не знаю в точности. Я хочу теперь знать одно: если я уступлю тебе, что ты сделаешь со мной после крещения?
— Я отпущу тебя и позволю уехать, — сказал Орм. — И твоим людям вместе с тобой.
Эстен посмотрел на него с недоверием, но в конце концов согласился.
— Когда ты повторишь свое обещание перед всеми нами, тогда я поверю тебе, — сказал он. — И пусть тогда будет по-твоему. Но тебе-то что за выгода, если я буду крещен? Не могу я понять тебя.
— Никакой нет мне выгоды, — ответил Орм, — кроме того, что я принесу радость Богу и Сыну Его за то, что они сделали для меня.
Глава 5
О том, как праздновали крестины и как первые смоландцы приняли святое крещение
Когда зароились пчелы и прошел первый сенокос, подоспело время праздновать крестины в доме Орма. Пир продолжался три дня, как и решил Орм, и с самого начала было понятно, что пир этот знаменательный; на нем ни разу не было пущено в ход оружие, хотя все гости напивались по вечерам так, как только можно было желать на пиру знатного человека. Единственным огорчением стало поведение двух молодых людей в первый же вечер, когда они перебрали с непривычки и пошли поиграть с большими сторожевыми собаками. Один из парней убежал от псов целым и невредимым, отделавшись лишь царапинами да порванной одеждой; зато другой, крича, повалился наземь и был избавлен хозяйками дома, которых слушались псы. Руки у несчастного были искусаны, и он лишился одного глаза. Все долго смеялись над этим событием, а собаки превозносились как краса всей округи. Но больше с ними никто уже не заигрывал.
Оса с Ильвой хлопотали, устраивая на ночлег гостей: разместить их было непросто, ибо на пир пожаловало больше людей, чем ожидалось, и с родителями приехали взрослые дети. И хотя многие из стариков засыпали по вечерам на той же скамье, на которой сидели, или прямо на полу, и так там и лежали всю ночь, и все равно было тесновато. Молодежь чувствовала себя вольготно; ибо девушки ложились спать на одном сеновале, а юноши — на другом, где было чудесное, свежескошенное сено. И хотя многие будто ошибались сеновалом и ночевали в неположенном месте, — все оставались довольны. А наутро девушки чинно шептались со своими матерями о том, что ошиблись сеновалом, и получали наказ беречься в следующую ночь, чтобы не получилось так, что кто-то другой наткнется на них в потемках: ведь такие ошибки плохо кончаются; и еще много потом переговоров велось между родителями молодых, так что к концу пира были уже решены семь или восемь свадеб. Все это радовало Орма и Ильву, ведь это значило, что гости довольны их пиром, — как молодежь, так и старики; а брат Виллибальд только ворчал себе под нос, не высказываясь, впрочем, вслух.
Но между тем как раз святой отец и собирался кое-что сказать на этом пиру; и в самый же первый день, когда все расселись на скамьях в церкви и гостей обносили пивом, он зажег перед алтарем, где высился крест, три прекрасные восковые свечи, изготовленные им вместе с Осой, и обратился к собравшимся со словами о том святом месте, в котором они находятся.
— И Бог, царящий здесь, — сказал он, — единый истинный, — это Бог мудрости, силы и счастья; а дом его, в котором вы сидите, дом Мира. Ибо только с Богом человек пребывает в мире, и мир посылается Богом каждому, кто приходит к Нему. Вы пожаловали сюда из тьмы предрассудков и суеверий, чтобы хоть на мгновение оказаться рядом с истинным Богом; и в эту же тьму вы вернетесь, когда выйдете отсюда, чтобы пребывать в грехе и скверне, до тех пор пока дни вашей жизни не будут сочтены и вы не окажетесь посторонними Богу. Но и вам оказывает милость Христос, Сын Божий хотя вы и противитесь Ему ежедневно, и потому вы смогли прийти в Его дом. Ибо Он поистине хочет всем спасения, и когда Он ходил и учил на земле, то Он однажды превратил воду в вино, чтобы доставить своим ученикам радость. Но теперь время Его милости подходит к концу для тех, кто отворачивается от Бога; и когда они познают гнев Божий, то им придется плохо, — хуже, чем тому воину, о котором сказано в висе, что он закончил свою жизнь в яме со змеями. И вам следует понять, что лучше всего не оказаться среди таких нeчecтивцев. И еще говорил Он всем людям, что они должны войти в Царство Божие и стать рабами Христовыми через святое крещение; а те, кто не пожелает сделать этого, пусть пеняют на себя.
Собравшиеся слушали, что говорит им брат Виллибальд и перешептывались друг с другом о том, что, наверное, в словах этого священника много разумного, хотя все вместе это трудно было понять; Было заметно, что старшие слушали более внимательно; а молодежь, — и юноши, и девушки, — больше глазели на Ильву. Она с терпением относилась к пристальным взглядам; ведь она была во всей своей красе, дружелюбной со всеми без исключения и благожелательной, и на ней было новое платье, с лифом, шитым шелком и серебром, — самое великолепное, которое только нашлось среди товаров Эстена, да еще и андалусское ожерелье на шее впридачу. По выражению глаз у многих гостей было видно, что нелегко найти нечто равное по красоте этой женщине и ее наряду. Орм, замечая эти взгляды, только воодушевлялся еще больше.
Когда священник закончил свою речь, Орм попытался уговорить наиболее разумных из гостей принять святое крещение; но лишь пара из них согласилась с тем, что это дело надо обдумать в течение дня, а то потом они напьются, как они сказали, и больше ничего не прибавили при этом.
Наступило воскресенье. И брат Виллибальд поучал гостей, рассказывая им о трудах и отдыхе Господнем, что очень понравилось собравшимся, а также о Воскресении Христовом в этот самый день; в это гостям оказалось поверить труднее. Затем в церкви состоялось крещение маленького Харальда сына Орма. Оса несла его к купели, а брат Виллибальд совершил все столь торжественно, и его молитвы на латыни перекрывали крик ребенка, так что гости затрепетали. Когда ребенка крестили, все выпили за здоровье малыша и в память о великих героях — Харальде Синезубом, Свейне Крысиный Нос и Иваре Широкие Объятия, — кровь которых текла в жилах младенца.
Затем все толпой вышли из церкви, чтобы посмотреть, как в речке будут крестить смоландцев. Эстен и оба его воина были выпущены из бани и вошли в воду. Они стояли в речке, выстроившись в ряд, с обнаженными головами и мрачным видом, а брат Виллибальд стоял на мостике перед ними, и рядом с ним — Рапп с двумя копьями в руках, следя, чтобы те не попытались бежать. Брат Виллибальд прочитал над ними молитву, и голос его дрожал от усердия и радости, ибо для него это был поистине великий день; затем он
