– Незачем. Здесь никого не было.
Подняв брови, Каду вытерла уголок его рта. Потом показала ему руку – на большом пальце виднелось темное пятно.
Льешо провел рукой по губам, желая уничтожить любые доказательства реальности сна. Если госпожа Чауджин смогла достать его в кругу охранников, прикоснуться к нему во сне, где ее никто не заметил, она и вправду демон. Леденея от ужаса, юноша гадал, значило ли это, что все остальное – тоже правда?.. А вдруг он демон, как сказала она, а вовсе не принц Фибии? Может быть, настоящий принц умер на Жемчужном острове, в самом начале пути, и он живет чужой жизнью…
– Льешо! Прекрати, ты меня пугаешь!..
Юноша очнулся от крика Каду и заметил, что встревоженные товарищи собрались вокруг него.
– Я не демон! – твердо заявил он, хотя сам себе до конца не верил.
Но Бикси смотрел на Льешо так, будто тот потерял разум, а не душу. Стайпс качал головой, а Хмиши норовил потрогать лоб.
– Ты совершенно не демон, ваше святейшее величество.
Каду специально назвала Льешо полным титулом, чтобы напомнить о том, чего ему не следовало никогда забывать. Он – возлюбленный Великой Богини, которая заботилась о нем, когда мастер Марко напитал ядами его тело. Он получил в дар прошлое от богини войны и жизнь от бога милосердия. Он путешествовал в компании Чи-Чу с самого начала похода. Демон не смог бы перехитрить бога-мошенника, как и завоевать любовь Богини.
– Но она была здесь, – смущенно пояснил Льешо. – В моей постели, как змея… и как женщина.
Бикси слегка встряхнул его.
– Ты увидел ее сущность и оказался прав. Она хотела напугать тебя и не сказала ни слова правды с самой первой нашей встречи.
– Знаю.
Льешо действительно знал. Но дело было в другом. Конечно, он не демон… Но ведь что-то она в нем заметила!.. Интересно, сможет ли Чи-Чу объяснить, что именно?..
Однако, оглядевшись, Льешо понял, что одеяла мошенника пустуют и мастера Дена нигде нет.
– Я не видел, как он ушел, – признался Хмиши, хотя это ничего не значило, коли уж речь зашла о богах.
Льинг долго вглядывалась в травяные волны.
– Может быть, он поехал по следу Тая? – предположила она.
Все зашевелились, и Льешо понял, что друзья волнуются за гарнского принца.
Говорить больше было не о чем. Все снова принялись укладываться спать.
Льешо сидел по-турецки, прижавшись спиной к камню, и смотрел, как умирает костер. Спать он не собирался – чего доброго, госпожа Чауджин снова начнет охотиться за ним в сновидениях, – и подозревал, что остальные тоже притворяются.
Мастер Ден вернулся, когда Малое Солнце призывало своего брата. Бог-мошенник ничего не сказал, и принц не стал рассказывать о своем видении. Секреты – вещь опасная. Льюка служил тому доказательством. Но Льешо почему-то не мог заставить себя говорить откровенно, когда бог-мошенник что-то скрывал от него.
Принц потер лицо, прогоняя сонливость и гадая, не завел ли он свой отряд совсем не туда, куда нужно, а гороподобный учитель повернулся к нему спиной и завалился спать.
Часть вторая
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Госпожа Чауджин не вернулась к Льешо – ни как женщина, ни как изумрудная бамбуковая змея. Принца больше не посещали сны, но проснулся он в таком изнеможении, будто тело самостоятельно, без участия разума, бродило неизвестно где всю ночь напролет. Друзья выглядели не лучше – все, кроме мастера Дена.
Бог-мошенник повел всех на утреннюю молитву пружинистым шагом, как будто не он только что вернулся в лагерь и едва успел сомкнуть глаза перед началом нового дня.
Льешо повторял за ним фигуры, почти не замечая, что делает, пока учитель не призвал его к вниманию, резко заметив, что земля, которую они почитают молитвой, заслуживает большего уважения. Принц встряхнулся, осознав, что мастер Ден прав. Солнце пускало желтые стрелы лучей сквозь пушистые облачка, низко плывущие по небу, такому яркому, что на глаза наворачивались слезы изумления.
Пока снова не наступит весна, облака не прольются дождем, не опустятся ниже, чтобы оставить морось на людских щеках. Трава вокруг уже приобрела цвет чешуи старого дракона Дана, расступилась, открывая пыльные кости земли: сухой сезон простер свою костлявую длань над лугами. Но все же день был непростительно хорош.
Откуда-то вылез тушканчик. Мгновение он наблюдал за принцем из тени валуна, а потом попрыгал дальше. Льешо вспомнил, как Карина имитировала движения своего тотемного животного в логове Болгая – и тут же перед его внутренним взором всплыло лицо Адара, когда брат смотрел на девушку в больничной палатке.
Принц вспомнил Балара с его лютней, Ясное Утро с серебряной флейтой – и пожалел, что не так часто пел, когда они были рядом.
Безвредная черная змейка ползла по своим делам; вдалеке мчался табун диких лошадей, словно
