«Не плачь, Бетани, пожалуйста, не плачь!»
«Но я видела, видела, ты ее целовал! Сара тоже видела и сказала: значит, ты нас больше не любишь!»
«Нет, она ошибается. Я люблю тебя, Бе-тани… И твою маму…»
«Ты не можешь любить маму и целовать кого-то еще. Так Сара говорит. Она сказала, ты нас бросишь…»
«Забудь, что говорила Сара. Я никогда вас не брошу!»
«Тогда почему?.. Почему?.. Почему?!» Мое горло сжалось при воспоминаниях о своих детских рыданиях. Но на этот раз я лишь слышала голоса. Никаких картинок. Наверное, подсознательно оберегала себя от страданий. Голоса замолкли…
Я посмотрела на Джейн Фрирз. Она, конечно, не заметила, что со мной происходит нечто необычное.
– И что тогда сделала мама? – спросила я ее.
– Когда Элен услышала достаточно, она вернулась в дом. Ей не хотелось устраивать сцену супружеских объяснений у тебя на глазах… Она сказала, что ей было стыдно.
– Стыдно? Почему?
– Она ведь до этого момента полагала, будто твой отец вовлек тебя в свои дела. Заставлял шпионить за ней, докладывать ему… – Мне не удалось скрыть своей обиды, и Джейн заметила это. – Пойми, Бетани, она плохо себя чувствовала, не могла рассуждать здраво. Ты ведь должна обижаться!
– Какие уж теперь обиды…
– В общем, поняв, что ошибалась, она не хотела втягивать тебя в эту историю.
– Мама рассказала бабушке об услышанном?
– Не знаю точно, но не думаю. Иначе Франсис ни на минуту не оставила бы ее одну.
Впрочем, я уже достаточно знала свою мать, чтобы понять: она ничего не сказала бабушке. Она догадывалась, что бабушка бы немедленно отправила ее в роддом и сама разобралась с отцом.
– Значит, потом она снова пошла искать отца?
– Наверное, так и было.
– И нашла? Нашла его с той?..
– Не знаю. Никто не знает. Знал твой отец. И, возможно, ты, Бетани.
– Но что же все-таки случилось?
– Когда Франсис вернулась от приятельницы, дома не было никого, абсолютно никого. А потом появился Дэвид с тобой на руках. Это было ужасно! Ты насквозь промокла, будто побывала в воде. Он сказал, что Элен упала в море… ее так и не нашли…
– Но искали?
– Конечно! Вызвали спасателей, те искали, пока была надежда, что она еще жива. И даже позже. Но тела так и не нашли.
– Откуда вы все это знаете? Вы ездили в Ситонклифф?
– Нет, я позвонила в тот вечер, чтобы узнать, как Элен себя чувствует. Твоя бабушка сходила с ума от беспокойства, но еще надеялась, что ее найдут.
– Она сказала что-нибудь об отце? Обо мне?
– Тогда нет. Она знала, как я любила твою мать, поэтому написала мне позже длинное письмо, где и рассказала многое из того, о чем я сегодня говорила.
– Она не написала, как это произошло? Почему мама упала в море?
– Нет. Думаю, она точно не знала. Она писала, что произошел несчастный случай и что никто не виноват.
Я нахмурилась. Почему бабушка сочла нужным подчеркнуть в письме Джейн Фрирз, что никто не виноват?
– А она не говорила… не писала… Мой отец действительно встречался с тетей Дирдре?
– Нет, я думаю, мы просто согласились с твоей мамой. Согласились тем более легко, что эта ужасная женщина и в самом деле встречалась с кем-то в то лето. Потому и старалась постоянно улизнуть, оставляя тебя и Сару без присмотра.
– А я в разговоре с отцом там, в летнем домике, упоминала имя тети?
– Знаешь, Элен лишь сказала мне: знай, Джейн, все подтвердилось, я была права.
– Но вы сами как думаете?
– Не могу поверить, что твой отец был способен увлечься такой женщиной, как Дирдре. Я встречалась с ней лишь однажды еще девушкой, перед поездкой в Лондон, но мне и этого достаточно.
– Кто же тогда это мог быть?
– Для меня это осталось загадкой, Бетани. Твоя мама видела стройную брюнетку. Дирдре… Или кого-то еще…
В Лондоне сентябрь значительно теплее, чем на нортамберлендском побережье. Я заметила разницу,
