согласился? Теперь он даже смутно припоминал, что они с Мирандой имели какую-то беседу… но о чем она была? – Да, мы, кажется, что-то такое обсуждали, но что конкретно – не помню.
– Вы действительно просто забыли, но поверьте мне, Миранда очень тщательно готовилась к тому, чтобы сделать этот сюжет. Вы спрашиваете, зачем все это мне? Отвечу: это возможность продолжить дело покойной сестры. Для меня это будет случай не только выразить свое преклонение перед вами, сенатор, но и отдать должное памяти моей сестры.
– Сенатор, умоляю вас, – уже в который раз перебил ее Меллон, – мы с вами выбиваемся из графика. Давайте передадим любезное предложение мисс Хартли Рите. Она как раз составляет график ваших выступлений в будущем месяце, хотя я очень сомневаюсь, чтобы там еще осталось свободное место.
– Я подумаю над тем, что вы сказали, – сенатор встал и протянул Касси руку на прощанье. Он почувствовал, что его рука слегка дрожит. Сенатор ощутил вдруг неимоверную усталость. Очень много энергии уходило на то, чтобы противостоять таким настырным парням, как этот Джеффри Меллон. Ему подумалось, что он совершил колоссальную ошибку, окружив себя такими нахалами, как он. Насколько было бы лучше, если бы у него работали искренне преданные ему люди – вроде этой девушки, Касси. Он был так признателен ей за ее теплые слова: значит, есть еще на свете люди, которые помнят старика Хааса, не забывают о том, за что он боролся. Правда, иногда, а в особенности в последнее время, он и сам не мог вспомнить: а что это тогда были за идеи? Нет, нужно освежиться, встряхнуться. Надо пойти в туалет, отхлебнуть втихаря из заветной бутылочки – авось, полегчает?
21
Когда Хаас позвонил Магнусу и рассказал о визите Касси, император пришел в невообразимую ярость. Взбешенный, он тут же позвонил Макферсону. Но, узнав, что Мак не только не санкционировал этого поступка Касси, но даже, более того, не знал о нем, Магнус почему-то сразу же поостыл… Было ли то, что он внезапно почувствовал, тоской, меланхолией или чем-то еще, он и сам не мог определить, но только Касси вдруг совершенно неожиданно напомнила ему своими действиями Миранду…
– Что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил Мак. – Отстранил ее на время от работы? Ума не приложу, за каким чертом она поперлась к Хаасу, у нее ведь в самом разгаре работа над сюжетом о школе!
– Согласитесь, что это, по меньшей мере, странно, – недоумевал Магнус. – Почему вдруг Хаас… и почему именно сейчас? Нет, не надо, – ответил он на обещание Мака разобраться. – Я сам хочу понять, в чем дело. По всей видимости, у нашей маленькой девочки созрел какой-то грандиозный замысел… впрочем, посмотрим. Скажите ей, что я буду ждать ее сегодня около семи вечера.
Чарлин и весь обслуживающий персонал уже разошлись по домам. Магнус смотрел в окно, выходившее на запад: багрово-красное солнце зависло над Нью-Джерси. Раздался едва различимый звук сначала открывающихся, а затем закрывающихся дверей лифта. Он услышал в коридоре ее шаги – это была быстрая уверенная походка, точь-в-точь такая, как у Миранды. Он даже представил себе, что это Миранда – идет к нему, так, как частенько приходила на закате. Он никогда не забудет того вечера, когда это произошло впервые. Два с половиной года назад. Она стояла, помнится, на том же самом месте, что и он сейчас, и смотрела на заходящее солнце. «Впечатляющий вид, – проговорила она. – Совсем, как на горе Олимп». – «Только с той маленькой разницей, что мы с вами не боги», – сказал Магнус, протягивая ей бокал шампанского. Позже он узнает, что это ее любимый напиток. Позже он всегда будет держать для нее две бутылки ледяного шампанского. Позже он узнает вкус шампанского на ее губах и языке. «А разве нет? – рассмеялась она. – По-моему, мы с вами чем-то похожи на богов. У нас с ними много общего. Мы очень часто ведем себя не так, как простые смертные». – «Что вы имеете в виду?» – спросил Магнус, любуясь ее чудесной улыбкой. Сколько лет он прожил, борясь с непреодолимым желанием овладеть ею… столько, что ему теперь показалось – он ждал ее слишком долго. «Мы оба жестоки, Вэнс, – сказала она, потягивая шампанское из тонкого высокого стакана. Ее шея была так хороша, так белоснежна, что Магнусу хотелось погладить ее, прикоснуться к ней губами. – Вы не против, если я буду называть вас по имени?» – «Что вы, Миранда, нисколько. Я могу только сожалеть, что вы давно меня так не называете. Но я не очень понимаю… мы жестоки? Что вы имеете в виду? Я, знаете ли, всю жизнь считал себя неплохим человеком». И он ведь действительно был неплохим. Пока не встретился с Мирандой.
«Мы берем от жизни то, что хотим, и нас не особенно волнует, какой ценой нам это достается. – Она прищурила глаза и добавила: – Хотя я очень удивлена, Вэнс, почему вы до сих пор не взяли того, чего вам так хочется». – Она поставила стакан на стол и пристально посмотрела на него. Магнуса неудержимо влекло к ней. «Я не очень понимаю…» – пробормотал он. «Иди к черту, Вэнс», – ответила она. И одним легким движением она расстегнула молнию на платье, стянула его через голову и швырнула на пол. Она предстала перед императором в тонком дорогом белье. Удивительно, как точно угадала она его вкус: на ней был даже кружевной пояс.
Он сделал шаг ей навстречу, но вдруг остановился. Нет, это не может быть правдой… Ослепленный ее красотой, он не мог проговорить ни слова. Тогда она взяла его руку и зажала ее между своих прекрасных ног. Под черным кружевным поясом у нее не было ничего, даже трусиков. Его рука осторожно коснулась складок ее кожи, погладила, пока, наконец, осмелев, не проскользнула внутрь. Он всегда брал от женщин то, что хотел, и редко задумывался на следующее утро, насколько им было с ним хорошо. Откуда она знала, что именно это доставит ему такое огромное удовольствие? Он и хотел бы остановиться, да не мог. Он стоял перед ней полностью одетый, в то время как она умело направляла своей рукой его руку – все быстрее и быстрее. «Да, давай будем совокупляться», – проговорила она. Ее лицо сияло от возбуждения. Он ощущал ее влагу на своих пальцах. Она помогла ему раскрепоститься, расслабиться. Она расстегнула молнию на его брюках, пуговицы на его рубашке…
Они занимались любовью на этом самом ковре… и это было прекрасно.
«Я была права, не так ли? – спросила Миранда, когда они сидели потом на кожаном диване. Она пила из бокала шампанское. Слегка растрепанная, она никогда еще не казалась ему такой прекрасной.
Ее обычно тщательно уложенные в прическу волосы напоминали теперь облако, а голубые глаза блестели от полученного только что удовольствия. – Ты ведь этого хотел?» – «С той самой минуты, когда я впервые встретил тебя, тогда, в лифте. Это было… лет двенадцать назад? Да, Миранда я очень этого хотел». – «Так почему же ты ждал так долго?» – «Я не так эгоистичен, как ты думаешь. К тому же ты ведь замужем. Мне казалось, что это кое-что значит». – «Это значит только то, что у меня есть муж. И дочь. Знаешь, мне вообще нравится иметь что-либо. Но я никогда не понимала, что такое эти идиотские пуританские моральные принципы. Они не для меня! И если мне нравится мужчина… я беру его». – «Но ведь мы уже очень давно знакомы, Миранда, – ответил Магнус. – Почему это произошло именно сейчас?» – «Потому что теперь я захотела не просто тебя. Мне нужно кое-что, что только ты мне можешь дать». – «Прости, но я что-то не очень понимаю…» Он вдруг насторожился. «Понимаешь, Вэнс, все дело в том, что, в каких бы комитетах я ни участвовала, сколько бы денег ни жертвовала на благотворительность, меня все равно никак не хотят признать твои друзья в обществе». – «Мои друзья? Ты имеешь в виду старую Фитци и всех прочих? А на кой они сдались тебе, Миранда?» – «Значит, ты не хочешь мне помочь?» – спросила она разочарованно. «Помочь в чем?» – «Взять, например, меня на балетный бенефис на этой неделе. Прийти туда со мной. Дать им понять, кто я такая. Что я стою их внимания». – «Дорогая моя, ты действительно этого хочешь?» – «Да, Вэнс. Это все, что мне нужно».
