превращаться в человека, которому жертвы доверяли – и без особых колебаний садились к нему в машину. Значит, он мастер иллюзий. И еще я не сомневалась, что он должен быть как-то связан с жертвами; ему не удалось бы провернуть свое дело без долгого предварительного наблюдения. Он тщательно готовился, все его действия были заранее продуманы. Откуда у него столько свободного времени? Я силилась понять, как можно ходить на работу, жить обычной жизнью и при этом умудряться тщательно готовить похищения.
Оставалось предположить, что его работа и эта, вторая жизнь каким-то образом связаны между собой. Если только работа не является его жизнью.
В Лос-Анджелесе есть небольшая группа работающих под прикрытием полицейских агентов, которые играют роль хиппи, чтобы оставаться в контакте с молодежью на улицах. Их брали непосредственно из академии, чтобы они смешались с юными потерянными душами Города Ангелов в самых известных злачных местах. Их первой формой была психологическая установка. Они общались с информаторами и сами добывали полезные сведения, встречаясь с распространителями наркотиков, вели безнадежную борьбу с дрянью, которая неизбежно проникала в город и от которой гибли юные наркоманы. С ними совсем непросто организовать встречу, но Васка связался с одним из сержантов, который все устроил.
Молодой полицейский сразу же сказал мне, что мою просьбу будет нелегко выполнить; в любом случае это займет много времени. Однако я была приятно удивлена, когда он позвонил мне через несколько дней и рассказал, что четверо, может быть, пятеро ребят исчезли, никого об этом не предупредив. Конечно, кто-то постоянно появляется и пропадает, объяснил он, но если у кого-то возникает желание слинять, он обычно об этом много говорит. А те пятеро, которых он имел в виду, исчезли бесследно в течение последнего года.
Как я и предполагала, даты исчезновения установить было трудно. День, когда началась большая гроза, – так звучал один из вариантов. По другой версии, несчастье случилось накануне или сразу после какого-то праздника – возможно, Дня благодарения или Рождества. Мне стало грустно, что ребенок в возрасте моего сына может навсегда исчезнуть, и никто не обратит на это внимания.
Преступник явно решил потренироваться.
– Возможно, кто-нибудь видел… – сказала я молодому полицейскому. – Другие ребята…
– Не питайте надежд, – ответил он.
Все это действовало на меня угнетающе. Куда бы я ни обращалась, всюду одна неудача следовала за другой. Казалось, лишь Эррол Эркиннен интересовался исчезновением детей, однако он не мог привлечь к нашей работе новых полицейских – после 11 сентября система безопасности заметно ужесточилась, и никто не выделял мне людей для поисков пропавших мальчишек или для опроса их друзей.
Эскобар и Фрейзи старались меня поддержать, но у них у самих было полно работы, и я не могла принять их щедрые предложения о помощи. Если бы моя жизнь была кинофильмом, то мне бы обязательно повезло, в мои руки попали бы новые улики или похититель совершил бы серьезную ошибку. Преступление следует раскрыть за 120 минут, дольше аудитория терпеть не будет. Постепенно мне становилось очевидно, что есть только один способ войти в мир новоявленного Синего Бороды – понять, как он выбирает жертвы. Я сделала одну из моих знаменитых диаграмм, провела немало времени, проверяя расовую принадлежность, социальный статус, состояние здоровья и прочие характеристики. Двое детей лечились у одного врача, но что с того? Они жили в одном районе. Три семьи были вегетарианцами. Интересное наблюдение, но из этого следовал лишь один вывод: матери жертв делали покупки в тех же местах или пользовались теми же поваренными книгами. Я искала какое-то общее место, быть может, рынок. Возможно, они в один день побывали на «блошином рынке» и он записал номера автомобилей?
Или они все ходили в «Ла Бреа Тар-Питс» в тот день, когда там оказался он?
Мне придется еще раз побеседовать с родителями, чтобы взглянуть на ситуацию под другим ракурсом. Предстоит очень неприятная работа – некоторые семьи уже давно потеряли детей, и нельзя исключить, что их раны начали зарубцовываться.
Однако я была приятно удивлена. Лишь миссис Маккензи доставила мне немало тяжелых минут. Вдова покончившего с собой отца вела себя корректно и всячески пыталась помочь. Да и остальные делали все, что было в их силах.
Сначала я решила, что это просто счастливое совпадение: все семьи никуда не переехали, но потом поняла, что, пока у них оставалась надежда на возвращение ребенка, лишь немногие родители были готовы покинуть свой дом. Их жизнь остановилась, замерла; лишь две семьи решились хоть как-то изменить спальни пропавших детей. Я вновь побывала в их комнатах. И снова смотрела на разнообразие украшенных стен, в которых читались надежды родителей на будущее исчезнувших детей. А вот обои в одной из спален меня немного встревожили. Ребенок проводил все свободное время в окружении красных и зеленых перпендикулярных линий – именно на такую картину он смотрел, когда ложился спать. Какие ему снились сны?
В одной из комнат всю стену занимала школьная доска, у основания которой лежал поднос с разноцветными мелками. Последний рисунок так и остался на доске – поднимающийся во весь рост зубастый монстр, из носа которого вырывается луч, словно у электрического дракона. Он привлек мое внимание, поскольку сильно напоминал плакат с темным рыцарем. Луч огненного, красно-оранжевого света был направлен на маленького плохого парня с глазами-бусинками, который находился в нижней части доски. Этот никчемный крошечный бездельник должен был раствориться и исчезнуть, если я правильно поняла намерения художника. Несмотря на мрачность темы, мое настроение улучшилось, когда я представила себе мальчика с множеством цветных мелков, имевшего возможность рисовать все, что ему заблагорассудится. Немалое удовольствие даже для взрослого.
Одна из спален, превращенная при помощи распылителя в голубое небо с белыми облаками, напомнила мне комнату маленького мальчика из фильма «Крамер против Крамера». Комната ошеломляла тишиной и ощущением напряженности, словно в семье не все было в порядке в момент похищения мальчика, и казалось, что вина родителей просочилась в спальню, в личное пространство их сына. Однако здесь я не нашла сувениров из «Тар-Питс», что меня немного разочаровало. Возможно, я ошиблась, и музей здесь ни при чем.
Из всех исчезнувших детей только у одного не было собственной комнаты. В том доме я провела совсем немного времени; мне показалось, что задерживаться нет ни малейшего смысла. Старшему брату пропавшего мальчика исполнилось семнадцать – плохой возраст, честно говоря. Парень производил грустное впечатление, на его лице застыло выражение: уходите прочь. На все вопросы об исчезнувшем брате он отвечал с предельной краткостью. Я поблагодарила его за помощь и направилась к выходу, но, когда переступала через порог, он неожиданно заговорил:
– Хотите посмотреть коробку с его барахлом?
Да, именно барахло меня интересовало больше всего.
– Да, если ты не против.
– Пожалуй, вам лучше спросить у мамы.
Оказалось, он дал хороший совет. Его мать вдруг заволновалась, но в конце концов разрешила мне посмотреть вещи, получив заверения, что я все верну в целости и сохранности.
Покидая этот дом с коробкой в руках, я испытала грусть. Теперь мне предстояло создать новый шедевр, составить очередную общую схему, собрать воедино все, что мне известно о жертвах, учитывая фактор «Тар-Питс». Какой плакатик они поставят на моем столе, когда я решу эту задачу? Быть может, «ВХОД В МУЗЕЙ»?
Обычно подобные задачи вызывали у меня душевный подъем, возникало ощущение, что я стою на пороге откровения. Возможно, некоторые из ребят побывали в музее, но вовсе не обязательно, что из этого что-то следует. Существовали и другие общие моменты: все они презирали вешалки для одежды, большинство предпочитали видеоигры книгам. Непарные носки, обертки от пирожных и конфет…
Я вернулась к своему столу и поставила коробку рядом со стулом. На автоответчике висела дюжина сообщений, одно или два от адвокатов – я не сомневалась, что их клиентами были фокусники или иллюзионисты. От одной мысли о беседах с ними к горлу подкатила тошнота. Поэтому я решила сосредоточиться на вопросе, который мучает всех матерей при приближении Рождества, надеясь, что мне удастся прийти к каким-то разумным решениям.
Что любят мальчики-подростки?
