«религиозные верования», нельзя отделять от процесса лечения, как это принято считать в традиционной медицине. Вера является стержнем жизни пациентов и потенциальным стержнем их здоровья.
80% моих пациентов выбрали в качестве средства для достижения релаксации именно молитву. По этой причине я оказался в забавной ситуации – представьте, что значит для ученого-исследователя учить пациентов молиться! То есть никоим образом не преследуя религиозных целей, я был вынужден это делать. Сила веры у пациентов была такой же различной, как их возраст и медицинские условия, но тем не менее все они демонстрировали, какую большую роль играет вера в процессе лечения.
«Ощущение здоровья» (я имею в виду эффект плацебо) можно было использовать, чтобы увеличить эффективность релаксации. Я назвал совместное влияние этих двух факторов «фактором веры», более подробно это рассмотрено в моих последующих книгах «По ту сторону релаксации» и «Вечное исцеление: сила веры и ее биология».
Известный своей благотворительностью Лоуренс С. Рокфеллер заинтересовался тем, какую роль может оказывать вера, особенно религиозная вера, на различные виды лечения. Он спонсировал наши семинары для духовенства различных конфессий. Священники рассказывали впоследствии о «факторе веры» своим прихожанам, чтобы верующие могли потом использовать эти знания для улучшения своего здоровья с помощью эффекта релаксации и эффекта плацебо. Знаменитый инвестор сэр Джон Темплтон пригласил меня стать советником в его фонде, где я столкнулся со многими учеными, священнослужителями, историками и теми, кто планировал, как в будущем будет развиваться этот фонд, – и все они занимались изучением влияния религиозной веры. Я чувствую себя глубоко обязанным по отношению к этим людям, чья поддержка укрепила мою уверенность в огромном значении веры для лечения человека.
В нашей культуре существует боязнь смешения церкви и государства, науки и религии. Я и мои коллеги попытались избежать этого противоречия, предлагая своим пациентам свободный выбор. Обучая их нашей методике, мы всегда спрашивали, какой подход они предпочитают: светский или религиозный. Мы давали своим пациентам возможность превратить их глубокую религиозную веру в основу для нашей методики, и наоборот, мы никогда не принуждали к этому тех пациентов, которые не считали себя религиозными людьми. Мы предоставляли пациентам полную свободу, давая им возможность самостоятельно выбрать, какой подход использовать для лечения. И пациенты оказывались гораздо более склонны к регулярному выполнению упражнений, если могли сами выбирать тот способ, который им больше подходил.
Следующие пятнадцать лет
Множество различных организаций, начиная с церкви и заканчивая различными корпорациями и профессиональными ассоциациями, начали активно просить нас поделиться информацией, которая была довольно разрозненной и существовала в виде отдельных статей в научных журналах, лекций, практических семинаров и которую мы описали в своих последующих книгах. Интерес к тому, насколько с помощью сознания можно повлиять на здоровье, был настолько велик, что нас постоянно просили о новых встречах. Мы были просто не в состоянии с такой интенсивностью разрабатывать программы одновременно для врачей, священников и школьных преподавателей. Тысячи пациентов обращались за помощью в наши клиники.
С другой стороны, в течение последующих 15 лет академическая медицина отвергала наши открытия. Книга, которую я опубликовал, уже помогла тогда многим людям, но тем не менее я и мои коллеги чувствовали, что необходимо изменить сам образ мыслей западной науки. Широкая популярность, которой пользовалась наша методика, запятнала ее в глазах академических кругов и препятствовала серьезному отношению к ней. Насколько я знаю, до тех пор среди ученых факультета Гарвардской медицинской школы никогда не было авторов бестселлера. Мне было торжественно сказано, что «гарвардские ученые не пишут популярных книг».
И до сих пор многие ученые, которые написали популярные книги, вынуждены покидать официальную науку Но я остался в Гарварде, потому что мне очень нравилась уникальная интеллектуальная обстановка, которая там сложилась. Кроме того, я чувствовал, что должен попытаться изменить отношение официальной медицины, а сделать это было возможно, только оставаясь в академической науке. Гарвард и другие ведущие медицинские исследовательские институты страны строго охраняли академическую науку от всяких инноваций, не обращая внимания на то, насколько сильным был интерес общества к исследованиям взаимосвязи между сознанием и телом. Бесспорный престиж и репутация Гарвардского университета могли обеспечить нашей методике дальнейшее будущее, а не только преходящую славу «бестселлера».
Альтернативная медицина
Приверженцы альтернативной медицины очень хотели видеть меня в своих рядах, так как полагали, что благодаря совместной нашей работе их признает официальная наука. Многие люди вообще путали наше открытие с альтернативной медициной, полагая, что любой иной подход, кроме традиционных таблеток и медицинских процедур, является «альтернативным». Другие считали, что можно доверять только официальной медицине и никакой другой. Несмотря на то что лечебный эффект нашей релаксации был научно доказан, он все-таки не соответствовал традиционной для западного общества модели лечения – «пилюли и процедуры».
На протяжении всей моей карьеры я активно сопротивлялся тому, чтобы нашу методику путали с альтернативной медициной, и делал это по нескольким причинам.
Первое: наши открытия основывались и четко подчинялись жестким стандартам западной медицины. Я настаивал на том, что лечение или методика перестают быть «альтернативными» в тот момент, когда им удается обеспечить себя научными доказательствами и когда они опубликованы в авторитетных медицинских журналах. Альтернативные способы лечения, такие как травы и гомеопатия, нельзя считать «альтернативными» начиная с того момента, как они были научно обоснованы и соответствовали трем стандартам научной медицины: их можно было измерить, предсказать результаты и повторно воспроизвести.
Второе: главное достоинство нашей методики расслабления и эффекта плацебо в том, что их «назначает» сам пациент. Сила их воздействия заключается в нас самих. В этом – революционность нашего подхода и его отличие как от традиционной, так и от нетрадиционной медицины. В конце концов, альтернативная медицина тоже в большой степени основана на использовании таблеток и процедур, как и обычная традиционная. Такие способы лечения навязываются организму снаружи, а не вызываются изнутри. Я верю в то, что медицина, основанная на связи духа и тела, будет принята сторонниками как традиционной, так и альтернативной медицины.
Третье: альтернативная медицина вводит людей в дополнительные расходы, в то время как методика расслабления их, наоборот, уменьшает. Исследование показало, что, когда используется методика лечения, основанная на связи сознания и тела, пациенты гораздо реже обращаются к обычным врачам. Таким образом, общество каждый год экономит миллиарды долларов просто потому, что в медицине начали применяться методики, основанные на взаимосвязи «душа-тело». Можно было бы сэкономить еще многие миллиарды, если бы пациентов не вынуждали пользоваться услугами еще и альтернативной медицины.
Я думаю, что пациенты обращаются к альтернативной медицине, когда чувствуют, что две первые составляющие традиционной медицины – таблетки и процедуры – им не помогают. В среднем обычные доктора тратят сегодня 7-8 минут на прием, в то время как представители альтернативной медицины на каждого пациента тратят около 30 минут.
К тому же многим альтернативная медицина нравится тем, что она использует индивидуальный подход. Мы полагаем, что каждый, кто сталкивается с какой-либо медицинской проблемой, проходит определенный путь. Прежде чем начать развивать и использовать защитный механизм собственного организма, пациенты обращаются то к одному «целителю», то к другому, пьют лекарство за лекарством,
