На мгновение задумавшись, Каль ответил:
— Может, служанка пойдет на рынок. Почему бы тебе не составить ей компанию?
А вдруг он и впрямь сказал Марселю, что Кэт его служанка? Во всяком случае, судя по обращению с ней хозяина дома, тот именно так и считал. Неприятная мысль обожгла Кэт, но выяснять подробности она не стала.
— А как же с возвращением на улицу Роз? — спросила она.
— Мы непременно пойдем туда днем, как только я закончу переговоры с Марселем.
Рассерженная, обиженная и отчасти недоумевающая, Кэт тем не менее согласилась оставить Гильома наедине с Марселем.
— Прекрасно! — презрительно фыркнула она. — Пойду посмотрю, устроит ли служанку моя компания.
Она резко повернулась и, охваченная раздражением, отправилась на кухню. По крайней мере, хоть сорочку выстирает.
К тому времени, когда появился Гильом, чтобы отвести Кэт на улицу Роз, сорочка была выстирана, высушена и снова надета.
Кэт собрала свои немногочисленные вещи и попрощалась с Марией, которая вела себя вполне дружелюбно на протяжении того недолгого времени, что они провели вместе. Марсель был занят, поэтому она не смогла поблагодарить его лично — да, по правде говоря, и не очень жаждала этого, поскольку было в нем что-то такое, отчего по спине у нее пробегал неприятный холодок. Ей хотелось знать, испытывает ли Гильом такое же ощущение, но спрашивать она не стала. Скоро она встретится с pere, и это не будет иметь никакого значения.
— Пожалуйста, передай ему мою благодарность, когда вернешься, — сказала она Гильому, когда они спускались по лестнице.
— Можешь рассчитывать на меня, — галантно ответил он. — Я тебя не подведу.
— Не очень-то я верю твоим обещаниям — ты едва не подвел меня сегодня. Я начала думать, что ты так никогда и не оторвешься от своего приятеля.
— Ты же знаешь, мы разрабатывали планы мятежа, — взволнованно, с затаенной надеждой сказал Гильом. — Этьен Марсель убежден, что, если мы временно присоединимся к Наварре, король может потерпеть поражение.
— Но… Наварра же настоящее чудовище! По-твоему, ему можно доверять?
— Не знаю. Но, думаю, над этим стоит хорошенько поразмыслить.
Услышав неуверенность в его голосе, она подумала, что он прав в своих колебаниях. Однако этот странный союз навязывал ему сильный, энергичный, умеющий убеждать политик, и в дипломатии Каль ему не ровня.
«Может, нужно попытаться отговорить его. Ни к чему хорошему это не приведет».
— Гильом, я думаю… — начала Кэт.
— Что?
— Ох, ничего. Не важно. — Совсем скоро она встретится с pere, и все эти заботы ее не будут касаться. — Я просто хотела сказать, что желаю тебе удачи в твоем деле и благодарна за то, что ты проводил меня. — Потом она сменила тему. — Твоя «минутка» затянулась так надолго! Мария милая девушка, но эта ее болтовня — мадам то, мсье это! Бедняжка и понятия не имеет, что творится за стенами дома. Я бы умерла, выпади мне такая судьба.
— Тогда будь благодарна Богу, что Он не уготовил для тебя эту участь и ты знаешь что-то, кроме подневольной работы. Однако заметь себе: Мария живет в приличном доме, всегда сыта, и время от времени ей перепадают одно-два су. За пределами Парижа мало кто может этим похвастаться. Да и здесь, если уж на то пошло. И Марсель, в соответствии со своей философией, предоставляет ей некоторую свободу. В его доме часто бывают очень влиятельные люди. Возможно, он хочет показать им пример того, как нужно обращаться со слугами.
«Уж очень он восхищается этим Марселем, — внезапно подумала Кэт, снова охваченная беспокойством. — Это наверняка влияет на ход его мыслей».
— Тем не менее она остается служанкой.
— Это так. Ее свобода ограничена. И ты, леди, гораздо свободнее нее.
«Если это можно назвать свободой».
Однако она почувствовала себя пристыженной; по сути, он был прав.
— Я благодарна за все, чем Бог одарил меня. Однако Создатель прихотлив в своих дарах — то дает, то отнимает. Думаю, Он играет со мной.
— Ты не больше и не меньше игрушка в руках Бога, чем любой смертный.
Она замедлила шаг, остановилась и пристально посмотрела на него.
— Нет, Гильом, больше. Бог с особым увлечением играет со мной. И с pere. Больше, чем ты даже можешь себе представить.
В его взгляде, прикованном к ее лицу, вспыхнуло любопытство.
— Умоляю, расскажи, что ты имеешь в виду.
Его интерес казался таким искренним; возникло искушение открыться ему. Это было бы такое облегчение — свободно говорить о своей жизни с кем-то, кроме Алехандро, — какого она не знала со времен детства. Однако она не вправе принимать такое решение самостоятельно.
«Нужно обсудить эту идею с pere», — подумала она.
— Я… я хотела бы, но должна сначала поговорить с pere.
Его разбирало любопытство, но даже сильнее этого было внезапно вспыхнувшее осознание того, что совсем скоро Кэт вернется к Алехандро и вся ее привязанность, все любящее внимание будут полностью обращены на него. Само ее присутствие рядом действовало на Каля успокаивающе, и на один краткий миг в его сердце вспыхнуло желание сбросить с себя все навалившиеся обязанности, оставить позади борьбу и неизбежно сопутствующее ей кровопролитие. Снова стать как все, жить жизнью обычного мужчины, со всеми ее тяготами, испытаниями и мимолетными радостями.
«Если бы она, пусть еще совсем девочка, была рядом, это облагородило бы всю мою жизнь! Поистине, это судьба!»
Однако она вот-вот покинет его. С каждым шагом, приближающим их к месту встречи, мысль о надвигающейся разлуке с Кэт становилась все более мучительной. До улицы Роз оставалось совсем немного, когда Каль набрался мужества взять девушку за руку и заставить ее остановиться.
— Знаю, ты торопишься, но мне хотелось бы прежде обсудить кое-что с тобой, — сказал он. — Мне было бы очень приятно сознавать, что я смогу снова увидеться с тобой, когда все это безумие закончится. — Потом, совсем тихо, он добавил: — Если, конечно, ты тоже хочешь этого.
Их взгляды на мгновение встретились, но Кэт тут же отвернулась. Ее щеки пылали.
— Мне тоже было бы приятно, — прошептала она.
— Как твой pere отнесется к идее, чтобы ты осталась со мной?
На ее лице возникло удивленное выражение.
— Только я?
— Нет, — тут же поправился Гильом. — Я, конечно, имел в виду вас обоих.
Кэт переполняли странные, незнакомые эмоции: надежда, волнение, радостное предвкушение; однако реальность их нынешнего положения перекрывала все.
— Понятия не имею, как он отнесется к этому плану. Если ты имеешь в виду, что мы станем твоими соратниками, он вряд ли согласится. Однако пусть лучше он сам даст тебе ответ.
Каль взял ее за руку. По контрасту с его собственной ее ладонь была маленькой и изящной. Задавая следующий вопрос, он постарался вложить в него уверенность, которой на самом деле не чувствовал.
— А ты не против, чтобы я поговорил с ним об этом?
— Нет, Гильом, я… мне кажется… думаю, я буду рада.
Он продолжал допытываться, неуклонно стремясь к тому, к чему, он надеялся, эти расспросы выведут.
— А если бы ты могла бы ответить на мой вопрос сама, что бы ты сказала?
