– Проснитесь, вы приехали.
– Куда?
– В Зебаду, колонию, к которой вы приписаны.
Человек не стал спорить и, взяв свой узел, стал вылезать, то и дело цепляясь за остальных путников. Агарь почувствовала, как маленькая Гитель сжала ее руку.
Неужели их сейчас разлучат?
– Этьен Аронсон.
Абраам Смольский умудрился наступить всем на ноги. Разбуженный Этьен Аронсон тотчас же отозвался.
– У него только одна рука, – заметил человек с фонарем.
– Вторую он потерял в битве с казаками, – пояснил Кохбас.
– Это ничуть не мешает моему ремеслу, – на отчаянном жаргоне произнес калека. – Я бухгалтер.
Человек с фонарем снова пожал плечами:
– Бухгалтеров, мой бедный брат, мы можем и другим одолжить. Однако не бойся. Пойдем. И для тебя найдется работа.
– Луиза Роис.
Это была старая-старая женщина. Пришлось помочь ей выйти.
– Али Гольд.
С колонией Зебада было покончено.
Пять оставшихся предназначались «Колодезю Иакова».
Теперь Агарь пожала руку Гитель: их не разлучат.
– Прощай, Исаак Кохбас, – сказал человек с фонарем.
– Прощайте. Не забудьте к пятнадцатому апреля приготовить трехмесячный отчет. Двадцатого я должен передать его в Иерусалим.
– Не беспокойтесь. А вот нам уже восемь месяцев, как обещали веялку. Получим ли мы ее хотя бы к следующей жатве?
– Я сделаю все от меня зависящее.
Автобус поехал дальше. Теперь было много свободных мест. Кохбас сел напротив Агари.
– Вы не очень устали? – спросил он.
– Нет. А долго нам еще ехать?
– Час, не больше.
На этом разговор закончился. Гитель и трое остальных заснули. Изредка доносился жалобный вой шакалов. Агарь уже слышала его на Ливане, когда по ночам каталась в автомобиле с юными кутилами Бейрута, которым шампанское разгоняло сон.
Ущелье то сужалось, то расширялось. По облачному небу, задевая за гребни гор, устало плелась луна. В течение долгого времени она не осветила ни одного дерева. Агарь невольно вспомнила горькие слова Грюнберга: «Прекрасна земля предков. Одни только голые камни».
Неужели он не преувеличивал? Впрочем, так ли это важно?
Разве не из холодного камня по повелению Моисея забил божественный ключ жизни?
Толчок. Автобус чуть не перевернулся, наехав на лежащую посередине дороги кучу камней. Шофер слез, яростно ругаясь.
– Что такое? – спросил Кохбас.
– Да то, что всегда. Булыжники валяются там, где им делать нечего!
– Помочь вам убрать их?
– Не стоит. Почти все уже сделано. Боюсь только, что испортилась машина. – Он действительно около часа провозился с мотором.
Агарь задремала. Автобус тронулся, и она внезапно проснулась.
Вскоре целый сноп света вырос в ночи.
– Наплуза, – прошептал, склонившись к ней, Кохбас. – Мы приближаемся.
Темной массой две горы встали по обе стороны дороги.
– Вот гора Геваль, – сказал Кохбас, указывая налево. – А напротив Геризим.
Достигнув первых городских домов, автомобиль замедлил ход.
– Стой!
Приказ был произнесен по-английски.
В свете фонарей был виден казавшийся огромным солдат, который стоял, расставив ноги, с ружьем наперевес.
