родителя, дожидался, пока его любовное искусство и проснувшаяся чувственность девушки не заставят Кэтрин полностью отдаться ему. Это, наверное, и случилось бы, если бы их однажды не увидела старая герцогиня.
Ее светлость весьма разгневалась, выбранила внучку и прогнала незадачливого музыканта.
Мэнокс поклялся отомстить.
Кэтрин, достигшую опасного возраста, герцогиня увезла в свое поместье в Ламбет, неподалеку от Лондона. Переезд открыл Кэтрин и прочим девушкам ослепительный мир по другую сторону Темзы, где располагался королевский дворец. Подолгу стоя у реки, юные воспитанницы завороженно глядели на противоположный берег, воображая себя фрейлинами тогдашней королевы Джейн Сеймур.
Иногда они могли любоваться молодыми придворными, которые сопровождали герцога Норфолка во время его визитов к вдовствующей герцогине.
Тем временем Мэнокс тоже перебрался поближе к столице, и они с Кэтрин снова стали встречаться. Но и на этот раз их разоблачили. Камеристка герцогини Мэри предупредила Генри:
– Поговаривают, что вы тайно помолвлены, но тебе несдобровать, если кто-нибудь из близких Кэтрин узнает, что вы собираетесь пожениться.
– Я вовсе не собираюсь жениться на Кэтрин, – рассмеялся Мэнокс. – Она станет моей любовницей, не более того. Она обещала мне свое девство, но страшится боли, хотя из тех вольностей, которые она уже подарила мне, я могу смело заключить, что цели своей я скоро достигну.
– Да как ты смеешь так отзываться о девушке благородного происхождения! – возмутилась Мэри.
– Она сама сказала мне, что не намерена выходить замуж за человека, семья которого ниже ее по происхождению, – честно признался Мэнокс.
Но когда слух о том, что Мэнокс рассказал Мэри об их отношениях, достиг ушей Кэтрин, девушка разозлилась на слишком откровенного Генри. Они поссорились, и Кэтрин отказалась с ним встречаться.
Их разрыв ускорило появление нового, более соблазнительного поклонника. Фрэнсис Дирэм был представителем знатной семьи (правда, не столь знатной, как Говарды) и состоял при герцоге Норфолке едва ли не его личным секретарем. Побывав однажды в доме престарелой герцогини, он вскоре присоединился к юношам, навещавшим дортуар благородных девиц. Избрав предметом воздыханий Кэтрин, он не ошибся. В течение нескольких месяцев они переживали бурный роман.
Дирэм то ли в самом деле влюбился, то ли хотел выгодно жениться, но в отличие от Мэнокса он много раз просил Кэтрин выйти за него замуж. Однако девушка отказывалась, хотя ей нравилось воображать, что они помолвлены.
Ревнуя Кэтрин, Мэнокс написал старой герцогине письмо, которое леди Норфолк нашла в своей часовне.
«
Герцогиня не преминула последовать совету «доброжелателя», но, заглянув за полог кровати Кэтрин, она сочла автора письма скромником. Бабушка действительно была недовольна внучкой, однако же ничуть не встревожилась. Надавав проказнице пощечин, старая дама спокойно удалилась, ни единым словом не упрекнув Дирэма.
Пока длился роман, Кэтрин наслаждалась близостью с молодым человеком, но отказывалась стать его женой, считая, что урожденная Говард может найти себе супруга только среди высшей знати.
Во время одного из визитов Норфолка герцогиня поведала ему о поведении племянницы. Призвав Кэтрин, о существовании которой он запамятовал, дядюшка восхитился ее красотой. Именно такой подарок он мечтал преподнести Его Величеству! Опыт племянницы в любовных делах ничуть не мешал его планам.
Роман Кэтрин и Дирэма оборвался резко и внезапно, когда дядя взял племянницу в свой дом. Так она оказалась на пиру у епископа Гардинера и была представлена Его Величеству.
Дирэма опечалил предстоящий отъезд девушки в Лондон, Кэтрин же была слишком возбуждена переменой в своей жизни, чтобы попусту тратить время на любовника. О возвращении к бабке не могло быть и речи. Спустя несколько дней Кэтрин Говард прибыла ко двору, готовая служить новой королеве.
Фрэнсис Дирэм был безутешен. Чтобы поскорее излечиться от любви, он отправился в Ирландию с твердым намерением стать моряком, а может быть, даже пиратом…
Судя по поведению Кэтрин и Анны, их отношения с самого начала стали теплыми и даже дружескими. В поведении Анны не было даже намека на ревность, Кэтрин же, если и знала, что ей предстояло отнять Генриха у жены, выполняла свою задачу без тени враждебности к королеве. Возможно, она догадывалась, что Анне брак опостылел ничуть не меньше, чем Генриху…
К апрелю всем уже стало известно, что Генрих мечтает развестись с Анной и жениться на Кэтрин. Герцог Норфолк и его друг епископ Винчестерский и рассчитывать не смели на такую удачу. Король влюбился. Он называл Кэтрин своим «Перлом» и «Розой без шипов». В ее обществе он вновь обретал утраченную молодость и казался себе доблестным красавцем рыцарем. Он не скрывал своих чувств, и Кэтрин очень нравилось показываться в роскошных нарядах и украшениях, которыми задаривал ее влюбленный государь. Впрочем, Генрих ухаживал за Кэтрин весьма благопристойно – он сдерживал свою страсть до тех пор, пока не обвенчается с любимой, чтобы на сына Кэтрин не пало, не дай бог, подозрение в незаконном рождении.
…В июле парламент уведомил короля о возможности расторжения его брака с Анной Клевской. Королева без возражений приняла условия венценосного супруга, и Кэтрин дала согласие стать женой английского государя.
Обретя в лице Анны истинного друга, Генрих не питал к жене ненависти и хотел расстаться с ней по- доброму. Благодарный ей за сговорчивость, он назначил Анне четыре тысячи ливров ренты в год, подарил замки в Ричмонде и Блечингли, а также несколько поместий и особняков. Вдобавок он пожелал оставить Анну в семье и присвоил ей титул «сестры короля».
Таким образом Анна Клевская, приложив, правда, много усилий, не только сохранила жизнь, но и разбогатела. Свою партию она выиграла.
А вот Томас Кромвель остался в проигрыше, поплатившись за ошибку собственной головой.
При огромном стечении народа канцлера королевства казнили двадцать восьмого июня 1540 года в Тайберне, как простого вора или убийцу. Легенда гласит, что Генрих долго думал, какой лютой казни предать Кромвеля, так что удар топора, оборвавший жизнь выдающегося политика, много лет успешно управлявшего государством, был, пожалуй, настоящей милостью – ведь канцлера могли, к примеру, четвертовать или же освежевать заживо…
Норфолк ликовал. Он снова заставил своих врагов склониться перед ним, но они, разумеется, не стали его друзьями. Напротив, жажда мести обуревала изобретательного архиепископа Кентерберийского Томаса Кранмера, который активно способствовал браку Анны с Генрихом, преследуя при этом лишь одну цель – убрать со своего пути Кромвеля, а затем и Норфолка.
Кэтрин была лишь пешкой в игре могущественных вельмож, но, ослепленная блеском короны, ничего не замечала – даже дряхлой плоти будущего супруга. Однако какие бы чувства ни питала Кэтрин к королю, ей, несомненно, нравилось быть королевой.
Едва ли не в день развода Генрих VIII женился на своей очаровательной невесте. Он увез ее из Лондона, опасаясь вспышки чумы, и они поселились вдали от столицы. Наконец-то Генрих смог утолить свою страсть! Брачная ночь показалась ему волшебной… но такой она стала лишь для короля. Не прошло и двух лет, как он разочаровался в красавице. Повинным в несчастье Генриха оказался Томас Калпепер, дальний родственник молодой государыни, один из постельничих короля, которого государь привечал более других.
Но пока Генрих был счастлив. Забыв про язву на ноге, он катался верхом, фехтовал и даже пытался играть в мяч – а все для того, чтобы похудеть и еще больше нравиться своей молоденькой жене. Он не замечал, что возлюбленная не разделяет его пыла.
– Я благословляю тот день, – говорил король, – когда встретил тебя, моя роза, моя красавица.
– Ох, будьте осторожны, мой господин, – отвечала Кэтрин, – у вас опять разболится нога…
– Какая ты добрая, моя Кэтрин. Мне хочется, чтобы ты всегда заботилась обо мне.
– Мой государь, а как же иначе, ведь я ваша жена…
