– Если ваш супруг похож на вас, мы вытащим его из тюрьмы. Люди, подобные вам, не созданы для того, чтобы бродить по улицам Лондона или чахнуть в темницах.
К величайшей радости Лоренцы, старик вызволил Бальзамо с Флит-стрит и, поскольку тот ему понравился, увез его вместе с женой в свой большой дом поблизости от Кентербери.
– Ваша жена рассказала мне, что у вас большие способности к рисованию. Если хотите, вы могли бы работать на меня и копировать кое-какие рисунки, которые мне отказываются продать.
Бывший лиссабонский алхимик только вздохнул. Снова браться за карандаши, когда он мечтал о том, чтобы делать золото и видеть, как под его пальцами рождаются алмазы! Но надо было на что-то жить.
– Вы очень добры, сударь… Я постараюсь исполнить ваше желание!
Дом в Кентербери показался Лоренце раем, куда она перенеслась из ада. Там царила атмосфера хорошего вкуса, роскоши, респектабельности, в которой она позабыла мрачные дни, гипнотические сеансы и всю оккультную дребедень, которой любил окружать себя ее муж. Жозеф рисовал и, казалось, начисто позабыл свои прежние, опасные честолюбивые намерения. Она чувствовала себя почти счастливой.
К несчастью, в своей тюрьме на Флит-стрит Жозеф познакомился еще с одним итальянцем, который называл себя маркизом де Навона, но на деле был не кем иным, как отъявленным плутом. И как-то в один злополучный вечер этот человек, знавший назубок все знаменитые коллекции по всей Англии, пришел в кентерберийскую таверну, где Жозеф назначил ему встречу.
Когда Бальзамо вернулся домой, щеки у него горели, глаза сверкали.
– Знаешь ли ты, – начал он, – что наша счастливая звезда привела нас к подлинному источнику богатства? – обратился он к жене.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что этот старик, сэр Ричард, коллекционирует не только рисунки и картины… но еще и драгоценные камни!
– Что?
Кровь постепенно начала отливать от прекрасного лица Лоренцы. К ней возвращался страх, тот давний, всепоглощающий страх, который она, как ей казалось, навсегда оставила в трактире на Кент-стрит. Но она не посмела ни о чем его спрашивать. Впрочем, Жозеф и не стал бы ее слушать, он уже продолжал говорить, с пылающими глазами, захваченный своей страстью.
– У него есть рубины… великолепные рубины! Сказочные камни, каких нет и у самого короля!
Лоренца вскрикнула и упала перед мужем на колени.
– Нет, Жозеф! Нет! Ты не можешь так поступить. Я умоляю тебя – оставь эти мысли.
– Да почему же? Подумай сама: с этими рубинами мы могли бы двинуться дальше, добраться до Парижа, где ловкий человек никогда не будет голодать.
– А ты подумай о том, что сэр Ричард избавил нас от нищеты и, может быть, спас от смерти! И в благодарность за это ты собираешься его обокрасть! Ты посмеешь это сделать?
– Я уже сказал тебе, что хочу добиться успеха. Меня ждет мое дело, мое Великое Творение. Мне нужна лаборатория, нужны металлы, реторты, горелки! Что значит уважение одного человека рядом с теми чудесами, которые мне предстоит совершить?!
Он не смотрел на Лоренцу. Его широко распахнутые глаза, казалось, прозревали будущее, видели торжество золота и драгоценных камней. Лоренца поняла, что ее муж совершенно утратил способность здраво рассуждать.
– Если ты это сделаешь, – прошептала она, – я оставлю тебя! Я от тебя убегу.
– Не болтай глупостей! Что бы ты делала без меня?
Но на следующее утро, когда солнце взошло над полями и над домом сэра Ричарда Диэлса, оказалось, что Лоренца Бальзамо исчезла…
3. Властелин тайн
Матрос убрал парус, и маленькое суденышко замерло у причала. Бальзамо поспешно сунул в руку моряку немного денег и спрыгнул на берег. Пронзительный декабрьский ветер трепал его просторный черный плащ. Холод пощипывал кожу. И все же путешественник утер пот со лба. Переход от Дувра оказался тяжелым. Сотню раз Бальзамо уже думал, что пришел его последний час. Конечно, когда-то ему пришлось немало поплавать по морю, но по Средиземному, а это лазурнейшее из морей ничем не походило на серый и злобный Ла-Манш, где под низким небом набухали огромные волны и за предательскими туманами скрывались страшные рифы.
Земля Кале показалась ему упоительно твердой и надежной. От самого Кентербери и до французского берега он не переставал идти по следу сбежавшей жены. В Дувр он прибыл как раз вовремя для того, чтобы увидеть удаляющуюся корму судна, совершавшего регулярные рейсы через пролив, и услышать, что «синьора Лоренца Феличиани была на борту». Тогда он зафрахтовал корабль и пустился в погоню за женой, истратив на это немалую часть своих сбережений. Раз она выбрала Францию, значит, решила ехать в Париж. В Париж, откуда отправлялись почтовые кареты, которые могли отвезти ее в Италию. Но пока что надо было собирать сведения.
Его внимание привлек красноватый свет в окнах кабака, он заметил вывеску, с противным скрежетом качавшуюся под ветром. Здесь он может рассчитывать, что не только получит столь необходимую ему информацию, но наверняка найдет по крайней мере миску горячего супа и кувшин вина, чтобы подкрепиться. Сгибаясь под порывами ветра, он направился к кабаку.
Хозяин «Приюта рыбака» выглядел сонным и недовольным, но от звона золотых монет проснулся и засуетился. Он мгновенно подал позднему гостю суп, принес несколько ломтиков сала и кувшинчик вина и без долгих расспросов признал, что пассажиры судов, которые ходят через пролив, часто останавливаются у него, чтобы отдохнуть после перехода. Конечно, он заметил недавно среди них молодую, белокурую, очень красивую и очень печальную женщину, которая, казалось, с большим трудом держалась на ногах.
– К счастью, мужчина, который был с ней, ни на шаг от нее не отходил. Он закутывал ее в плащ, заставлял ее есть и пить, уверял, что ее недомогание вскоре пройдет и что в его карете ей будет очень удобно и она вполне оправится.
Бальзамо нахмурился. Что это еще за мужчина? Кто бы это мог быть? Он не представлял себе; разве что на самом деле это была другая женщина, не Лоренца. Потом спросил еще:
– Эта женщина говорила по-французски?
– Так себе… Несколько слов. Она говорила с акцентом, похожим на ваш.
– Слышали ли вы, чтобы спутник называл ее по имени?
– Д-да! Я не очень хорошо расслышал… Кажется, Лаура… но я мог и ошибиться.
– Не думаю. Куда же они направились, выйдя отсюда?
– Куда, по-вашему, они могли отправиться? Конечно, на почтовую станцию. Мужчина сказал, что там его ждет карета, почтовая карета.
Бальзамо, больше ни слова не промолвив, закончил ужин, щедро расплатился, потом завернулся в плащ и, провожаемый суетливыми напутствиями трактирщика, снова вышел на набережную.
На почтовой станции он узнал все, что хотел. Дилижанс ушел в указанный час, но одновременно с ним Кале покинула лишь одна карета, принадлежавшая некоему господину Дюплесси, управляющему графа де При. Этого господина сопровождала молодая светловолосая женщина, подходившая под описание Лоренцы.
– Найдется ли у вас для меня лошадь? – спросил Бальзамо. – Я еду в Париж.
– Четыре на выбор, сударь, все в отличном состоянии.
Через несколько минут Бальзамо уже скакал галопом прочь от Кале. Ярость так жгла его, что он не чувствовал холода. Он догадывался, что Лоренца, должно быть, встретила этого Дюплесси на корабле. Красота и печальный вид юной женщины, конечно, сделали свое дело. Сколько их он уже перевидал со времени своей женитьбы, мужчин, горевших желанием защитить Лоренцу? И чаще всего – защитить от него самого!
– Но я верну ее! – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Верну любой ценой, даже если мне придется убить этого человека. Она моя, она принадлежит мне, только мне одному!
Бальзамо без труда напал на след Лоренцы и ее похитителя. Среди сведений, добытых им на почтовой станции в Кале, одно было поистине драгоценным: Дюплесси оказался управляющим графа де При.
