почти невозможно, течение здесь было менее сильное, чем на поверхности, но все же достаточное, чтобы таскать его взад и вперед, как сено во время шторма. Сандерс упал на колени и пополз в сторону рифа. К нему быстро спускался Трис, таща за собой два холщовых мешка и трубку воздушного лифта.
Волны возле рифа были пострашнее – они покрывали с головой, вызывали появление донных водоворотов, толкавших ныряльщиков на скалы. Сандерс пытался останавливаться перед рифом, но ничего не получалось. Его ударило бедром о скалу, и он упал вперед лицом на жесткие отростки кораллов. Он вслепую выкинул руку вперед, стукнулся обо что-то и схватился за край коралла. Без резиновой перчатки рука была бы поранена. Его тело зависло горизонтально по течению; он видел Триса и Коффина, лежавших лицами на песке, они, очевидно, находились вне зоны волнения и уже копали песок с помощью воздушного лифта.
Сандерс начал подтягиваться вперед, передвигая руки по очереди, пока не добрался до дна рифа. Он распластался рядом с Коффином. Хотя его ноги все еще оттягивало в сторону рифа, он обнаружил, что, вдавив колени в песок, может сохранять относительно устойчивое положение. Коффин передал ему мешок, а затем первые несколько горстей ампул.
В течение часа они наполнили все три мешка по шесть раз. Сандерс шесть раз поднялся на поверхность, борясь изо всех сил, чтобы удержаться на качающейся платформе и чтобы его не снесло под лодку, пока Гейл опустошала мешки. Он продрог и устал, начали болеть и его пазухи. Каждый спуск был труднее предыдущего, занимал больше времени, так как уши отказывались очищаться, а пазухи над глазами скрипели, протестуя.
Сандерс жестами попросил Коффина поменяться с ним местами, сделать за него несколько следующих подъемов наверх; Коффин согласился. Сандерс лежал ничком у края ямы, которую раскапывал Трис, и, как только воздушный лифт выбрасывал ампулы, хватал стекляшки, прежде чем их могло унести мимо.
Прошел еще один час – семь походов наверх, Коффин и Сандерс снова поменялись ролями. Поднимаясь с мешками, Сандерс взглянул на часы: почти одиннадцать.
Он держался за платформу и ждал, когда ему вернут мешки. Когда Гейл протянула их ему, он поднял дно своей маски и сказал:
– Сколько?
– Я не могу сосчитать. Шесть – восемь тысяч, а может, и все десять. Я перестала считать после пяти тысяч; вы таскаете их очень быстро.
Сандерс провел еще пять подъемов с мешками и почувствовал в результате такую глубокую физическую усталость, какой не испытывал за всю свою жизнь. Нельзя было определить, какая именно боль или неудобство хуже других; все тело было истерзанным, даже пальцы на ногах постоянно сводило судорогой, что заставляло его периодически дергаться. Держась на поверхности, он смотрел вниз и рассчитывал, сколько времени займет у него поход на дно на этот раз; его последний спуск прошел слишком медленно, и, когда он поднялся на риф, его ждало уже столько ампул, что ими мгновенно заполнили все мешки.
Он заставил себя спуститься, преодолевая боль, и выполз на риф. Только он пристроился возле ампул, как волна накрыла его. Сандерс попытался уцепиться ногами за дно, но, не успев коснуться дна, ударился о скалу. В последние секунды перед тем, как стукнуться о риф, он поднял руки в перчатках на уровень лица и встал на колени, надеясь принять удар на руки или на ласты.
Сперва он ударился правым коленом, и в том месте рифа, на которое пришелся удар, что-то подалось назад и сломалось. Затем его повернуло, и он проехался ягодицами по скале, при этом голова резко дернулась назад. Мускулы шеи выдержали сопротивление, но головой он стукнулся, не сильно, правда, так как что-то смягчило удар. Он пытался зацепиться за что-нибудь руками и нащупал часть скалы, оторвавшейся от основного массива и начавшей скатываться по поверхности рифа, увлекая за собой другие обломки.
Волна прошла, и Сандерс лежал на поверхности рифа, тяжело дыша и оценивая повреждения, полученные его ноющим телом. Кое-где возникли новые очаги боли, но ни один из них не казался более сильным, чем те, которые он получил ранее. Он буквально по дюймам сползал по скале, проверяя каждое место захвата, прежде чем передвигаться к следующему. Взглянув налево от себя, он увидел что-то сверкающее где-то внутри рифа, причем этот блеск исчезал, как только солнечный луч перемещался. Предмет находился в нише глубиной не менее двух футов. Другой луч света погружался в отверстие – и снова возникала вспышка.
Сандерс отклонился от рифа, зацепившись одной ногой за валун, а рукой ухватившись за кусок коралла. Он сделал взмах, чтобы привлечь внимание Триса, но взор того был прикован к яме, заполненной ампулами. Дэвид ждал, зная, что Коффин обязательно поглядит наверх, когда заметит, что ампулы, переданные им Сандерсу, не собраны, и минутой позже он действительно увидел глаза Коффина. Он указал на Триса и на дыру в рифе. Коффин постучал Триса по плечу, тот взглянул вверх, прислонил воздушный лифт к рифу и поплыл к Сандерсу.
Облако на время заслонило солнце, тень прошла по дну, затемнив воду и сделав песок сероватым. Трис взглянул на Сандерса, поднял брови и губами изобразил слово “что?”.
Сандерс приблизил ладонь к глазам Триса, затем указал на поверхность, как бы говоря: “подождите, пока солнечные лучи снова не попадут в ямку”.
Трис подождал, посмотрел, кивнул, сделал Сандерсу знак “о'кей” и всунул в отверстие правую руку.
Сандерс следил за лицом Триса, пальцы которого исследовали дно ямки; глаза Триса сощурились, брови сдвинулись.
Внезапно он широко раскрыл глаза и закричал от боли и испуга. Он попытался вытащить руку из ямки, но что-то его там удерживало. Его плечо стукнулось о коралл, и Сандерс увидел, как оно подергивается. Затем, скрипя зубами и упершись другой рукой в скалу, он подался назад. Рука высвободилась, таща за собой извивающееся, скрученное туловище мурены, челюсти которой намертво вцепились в мясистую плоть между большим и указательным пальцами.
Трис снова закричал что-то совершенно неразборчивое и левой рукой схватил мурену позади головы. Но ее скользкое туловище, не сдерживаемое теперь рифом, неистово извивалось, стараясь высвободиться. Мурена задрожала и, мерцая зеленым светом, завязалась в узел; используя тело как собственный якорь, голова пыталась протянуть руку Триса через этот узел.
Трису не удавалось захватить ее голову, поэтому он бесцельно бил ее по туловищу левой рукой. Но мурена не отвечала на удары: мало-помалу ее загнутые назад зубы втягивали в рот его руку.
Прижавшись к рифу и рефлекторно отклоняясь, Сандерс вспоминал размеры мурены, которую они видели прошлой ночью. Голова у той была в два-три раза крупнее. Затем Сандерс увидел оторванный кусок плоти – дырку в виде полумесяца в резиновой перчатке, разорванные в клочья, развевающиеся полосками зеленоватые куски кожи, хлещущую в воду кровь.
Мурена развернулась, проглотила отхваченный кусок и бросилась атаковать среднюю часть тела Триса. Трис увернулся, и его левая рука сомкнулась на теле мурены в четырех-пяти дюймах от головы. Голова обернулась, челюсти клацали в воде, стараясь укусить. Трис поместил израненную руку перед левой и сильно сжал, отчего из раны хлынула потоками кровь. Не обращая внимания на извивающееся тело, он прижал голову мурены к скале и раздавил ее. Тело дважды дернулось и застыло. Трис разжал израненную руку, и мурена медленно пошла к песчаному дну.
Трис указал на Сандерса, затем на ямку в рифе, пытаясь сказать таким образом, что необходимо туда залезть и извлечь блестящий объект. Не раздумывая, испуганный Сандерс замотал головой, отказываясь. Трис ткнул указательным пальцем левой руки в грудь Сандерса и снова указал на отверстие: “сделай это!”
Сандерс полез в отверстие. Он закрыл глаза, слыша только свой учащенный пульс и затрудненное дыхание и боясь внезапного импульса боли. Его пальцы медленно ползли вниз по кораллу, не чувствуя ничего, кроме мягкого песка. Ничего. Во время своей сумасшедшей пляски мурена, возможно, еще глубже закопала объект в песок или отбросила его дальше. Плечо Сандерса уперлось в стену пещеры, и он не мог продвинуться дальше. Пальцы дергались вправо и влево, царапали дно и нащупывали только гальку и обломки коралла. Затем ему наконец-то попалось что-то твердое. Он напрягся, опираясь на коралл, пытаясь продвинуться на столь необходимые полдюйма, и умудрился кончиками пальцев, как клещами, зажать этот объект. Он подтянул его ближе, уронил, нашел снова и зажал покрепче.
Вынув руку из пещеры, Сандерс открыл глаза. Он был один. Воздушный лифт катился по поверхности
