– Давайте, давайте! – прикрикивал капитан.– Нечего жалеть этот хлам! Все в воду! Нам нужно облегчить баржу!
Габор, оставив свое место у руля, подошел к капитану. Недоуменно посмотрев на доски, которые поплыли, увлекаемые быстрым течением притока, он спросил:
– Неужели этой ерундой можно облегчить баржу? Тамаш засмеялся и махнул рукой.
– Конечно, нет, но это часть моего плана.
– Какого плана?
– Турки увидят плывущие им навстречу доски и прочую ерунду и подумают, что мы не выдержали гонки и потерпели крушение. Они же видели, что баржа тяжело груженая и неповоротливая.
Габор улыбнулся.
– Значит, мы пошли ко дну так стремительно, что даже не успели на прощание услышать благословение аллаха?
– Вот именно.
– Ну что ж, если они немного задержались на подъеме, то этот план должен сработать. К тому же, здесь вокруг столько притоков, что им придется долго искать нас, если они даже захотят этого.
– Да, только придется немного подождать. Пусть немного пройдут вперед, а мы тем временем позагораем на солнышке.
Он уселся на баке, вытянув ноги и блаженно подставив лицо живительным лучам. Тем временем старик Трикалис спустился вниз в капитанскую каюту, где укрывалась Фьора. Печально посмотрев ей в глаза, он сказал:
– Услада очей моих, мне хотелось бы поговорить с капитаном наедине. Ты не могла бы немного побыть в соседней каюте?
Фьора все поняла и без лишних слов молча удалилась в соседнюю каюту, отделенную от капитанской толстой деревянной переборкой. Она уже успела немного узнать характер своего спутника и приготовилась к самому худшему.
Спустя несколько мгновений старик вышел из каюты и направился к капитану, который полулежал на баке, прикрыв глаза от удовольствия. Казалось, его ничуть не заботило то, что смертельная опасность была совсем рядом.
– Капитан,– тихо позвал его старик,– будьте добры, зайдите вместе со мной в каюту. Это очень, очень важно.
Он дважды повторил последние слова, подчеркивая их значение. Тамаш последовал за стариком, который, неожиданно ссутулившись и шаркая ногами, стал спускаться в каюту.
Когда капитан вошел в каюту, старик, пошатываясь, стоял у узкой кровати и держался рукой за ее спинку. Было видно, что ему очень тяжело стоять.
– Присядьте, господин Трикалис,– сказал Тамаш.
– Да, да.
Старик тяжело опустился на постель и, тяжело дыша, произнес:
– Эта девушка... Я позвал вас сюда ради нее.
Тамаш развел руками.
– Но сейчас вам нечего бояться, господин Трикалис. Вы в полной безопасности. Уверяю вас, наши преследователи ни за что не догадаются, где мы укрылись.
– Старик, дыша все тяжелее и глубже, отрицательно покачал головой.
– Речь идет не обо мне, господин капитан. Речь идет о ней. Не будем терять времени. Послушайте меня. Будьте добры, наклонитесь пониже.
Когда Тамаш исполнил его просьбу, старик едва слышно произнес:
– Только что я принял яд.
Тамаш оторопело хлопал глазами.
– Яд? Но ведь нужно...
Он еще ничего не успел сказать, как старик возразил:
– Нет, нет, ничего не нужно. Оставьте. Мне уже ничего не поможет.
Неожиданно он опустил голову и застонал. Феска упала с его головы, и старик без сил рухнул на постель.
Чтобы хоть как-то помочь своему умирающему пассажиру, Тамаш присел на постель рядом с ним и положил его голову себе на колени.
Несколько мгновений старик молчал, а затем, не открывая глаз, прохрипел:
– Не оставляйте ее, господин капитан. Я очень прошу вас...
Он снова умолк, будто собираясь с последними силами.
Тамаш внимательно слушал. Наконец, уста старика снова открылись.
– Прошу вас, господин капитан... Никому не говорите о том, кто я такой. Иначе, смерть настигнет и вас, и ее.
