– Дорогой, узнайте, что там происходит.
Когда он открыл дверь, из коридора донеслись голоса:
– За лекарем послали?
– Какое несчастье!
– Что с ним?
Мария, не обращая внимания на шум, продолжала смотреться в зеркало, тщательно выискивая последние изъяны своей внешности.
Дверь медленно, со скрипом открылась. В комнату вошел побледневший Ференц Хорват и дрогнувшим голосом сказал:
– Скончался господин Жигмонд.
Мария даже не сразу поняла смысл этих слов. Несколько мгновений она сидела перед зеркалом, растерянно хлопая глазами, а потом охнула и упала на пол.
Разумеется, помолвка не состоялась, а вместо нее в доме Иштвана Жигмонда прошли похороны.
Спустя несколько дней, когда Мария ходила еще в трауре по отцу, ей передали письмо от Ференца Хорвата с просьбой о том, чтобы отменить помолвку вообще.
Получив письмо, Мария сразу же оделась и, ни слова не сказав никому о том, куда направляется, выскользнула из дома.
Услышав стук в дверь, Ференц вышел к порогу своего дома. Это была Мария. Хорват с изумлением посмотрел на нее.
– Как? Ты решилась прийти одна?
– Да,– откидывая с лица траурную вуаль, ответила девушка.
Хорват растерянно топтался на пороге.
– Ну что ж, раз пришла – проходи. Усевшись у окна в большой комнате, она сказала:
– Я получила ваше письмо...
– Я не мог иначе.
– Я понимаю, о чем вы думаете. Теперь я бедна, и вы считаете, что я вам не пара... Но у папы в Белграде есть брат,– торопливо продолжила девушка.– Он тоже богат и не молод. Если бы мы подождали немного... Я снова буду богатой. Ведь вы по-прежнему любите меня, правда?
Хорват, который задумчиво смотрел через окно на мостовую, тяжело вздохнул.
– Может быть, мы поговорим об этом в другой раз? Мария, вам уже пора уходить. Вас, наверное, уже разыскивают дома.
Едва слышно всхлипнув, девушка поднялась со своего места, но, не сделав и двух шагов по направлению к двери, бросилась на шею Ференца.
– Ты же мой, мой,– горячо заговорила она. Хорват с трудом освободился из ее объятий.
– Я... Я всегда буду вашим другом. Мария тут же отпрянула, словно обжегшись.
– Другом? – прошептала она. Хорват отвернулся и опустил голову.
– Мария, вам сейчас лучше всего куда-нибудь уехать. Может быть, в Буду, а еще лучше – отправляйтесь в Белград, к дяде.
Он обернулся.
– Нет, пожалуй, я все-таки провожу вас. Мария гордо вскинула голову.
– Благодарю вас, я сама. Теперь мне не страшно.
Не прошло и нескольких недель после того, как тело Иштвана Жигмонда было предано земле, как сегедский воевода приказал продать имущество покойного, чтобы покрыть его долги.
В тот день, когда были назначены торги, Кресченция поднялась рано утром и разбудила Фьору.
– Сегодня наше имущество будет описано и продано,– сказала она.– Нужно спрятать хотя бы фамильные драгоценности.
– Но куда? – удивилась Фьора.
Кресченция махнула рукой.
– А это уже не твоя забота. Помоги мне собрать столовое серебро.
Кресченция кое-как рассовала мелочь по карманам, специально для этого пришитым к подолам юбки. Вскоре явились и служащие канцелярии воеводы, которые принялись описывать имущество, предназначенное для продажи.
Кресченция уединилась на кухне, причитая:
– Все добро прахом пошло! Вся жизнь коту под хвост! И говорила я этому глупцу – не прогоняй Тамаша! Надо было сосватать ему Марию.
Потом она умолкла и с неслыханным аппетитом набросилась на еду.
– Фьора, садись и ты. Еще неизвестно, когда в следующий раз можно будет поесть. Скоро все наши запасы кончатся, и придется пойти по миру с протянутой рукой. Одна надежда на бога.
