Лягушонок выполнил приказание корсара и в растерянности застыл перед дверью.
– Ну, что ты стоишь? – прохрипел капитан Рэд,– обрежь шнурок, а то я здесь как собака на цепи.
Одним ударом кинжала Лягушонок перерубил кожаный шнурок, и, уже освободившись, старый пират, наконец, вытащил застрявший в замочной скважине ключ.
– Посмотри у него на поясе.
Лягушонок перевернул труп и обнаружил на поясе гвардейца связку ключей.
– Режь побыстрее.
Вскоре ключи оказались в руках капитана Рэда. Прежде, чем приступить к замку, он на всякий случай сунул себе за пазуху валявшийся на полу заряженный пистолет.
Через несколько минут, тяжело припадая на деревянную ногу, капитан Рэд выбрался по лестнице из оружейного трюма. Яркие солнечные лучи, бившие прямо в лицо, на мгновение ослепили его, и он не сразу понял, что оказался в кольце солдат, направивших на него мушкеты со взведенными курками.
Полурота морских гвардейцев окружила выход из трюма, а офицеры фрегата собрались на капитанском мостике.
Ошеломленно оглядевшись по сторонам, одноногий пират понял, что нужно спасаться бегством. Но едва он только развернулся и сделал шаг вниз по ступенькам лестницы, как в спину ему уперлось дуло мушкета.
– Эй, ты! – крикнул кто-то.
Капитан Рэд оглянулся. Перед ним стоял гвардеец, державший в руках заряженный мушкет.
– Вы ко мне обращаетесь? – капитан Рэд сделал вид, будто не понимает, что происходит вокруг.
– К тебе, к тебе. А ну, вылезай.
Делать было нечего и капитан Рэд, грохоча деревянной ногой по палубе, занял свое место среди сгрудившихся у борта матросов. Они стояли, окруженные плотным кольцом солдат, а стволы мушкетов упирались им в грудь.
С капитанского мостика донесся громкий голос боцмана:
– Матросы, сейчас к вам обратится ваш капитан, мессир Дюрасье!
Капитан фрегата вышел чуть вперед и с надменной улыбкой произнес:
– Друзья мои, что, по-вашему, не так?
В первых рядах матросов стояли Вилардо, который по-прежнему держал в руках вареную крысу, Жоффруа, наградивший надсмотрщика миской вонючей баланды и Гарсия, добивавшийся человеческих условий для матросов. Однако под направленными на них ружьями ни у кого не развязывался язык.
– Ну, что же вы молчите? – весело улыбаясь, воскликнул капитан Дюрасье.– Не надо бояться, рассказывайте все честно, что у вас на сердце. Вы свободные люди, такие же, как я. Мы ведь не на галерах.
Жоффруа сквозь зубы прошипел:
– А, по-моему, на галерах.
Несколько матросов из числа тех, кто был потрусливее, стали толкать в плечо старика Вилардо.
– Ну, давай, давай, расскажи.
Наконец, тот набрался храбрости и продемонстрировал капитану крысу, доставшуюся ему сегодня вместе с супом.
– Нас... нас кормят крысами,– заикаясь, сказал он.– Видите, господин капитан? Мы не хотим есть крыс.
Дюрасье рассмеялся и поднял вверх палец, на котором красовался перстень с бриллиантом.
– Давайте уточним, друзья мои,– жизнерадостно сказал он.– Не крысы, а крыса. Одна крыса. Итак, что дальше? Я внимательно слушаю вас.
Немного осмелев, матросы принялись выкрикивать:
– Мы не хотим многого, нам нужна только справедливость!
– Мы хотим, чтобы соблюдались наши права!
– Мы такие же свободные люди, как и любой француз!
– Мы хотим человеческого отношения!
Голоса матросов слились в нестройный хор, который становился все громче и громче.
– Мы не хотим это есть!
– Нам нужно мясо!
Капитан Дюрасье рассмеялся.
– Ах, мясо?
Поскольку матросы по-прежнему продолжали кричать, он поднял руку и воскликнул:
– Тише, друзья мои, тише! Не все сразу. Я думаю, что мы решим наш спор полюбовно.
С этими словами улыбка сползла с уст капитана и, ткнув пальцем в стоявшего в первых рядах
