Прочитав опись, Великий Сакелларий хмыкнул:
– Вестимо, преподобный отец Серафим опасается великого голоду. Выбирай, игумен: либо перетворяем твой монастырь в постоялый двор, либо ты скоренько вспоминаешь заветы отца нашего Иисуса Христа.
– Времени на обдумывание у вас нет! – поторопил Волков. – Разрази вас гром, тунеядцы хреновы! Думаете, шведы что-нибудь оставят от лавры, если пройдут мимо вас? С собой на небо унести все вознамерились? Я представляю себе, сколько денег у вас в подвалах хранится. Где казначей?
– Пощади, батюшка! – рухнул на колени игумен. – Коль хочешь забрать казну, то руби уж и нам головы!
– На хрен нам ваша казна! – сплюнул Волков. – Войску жрать нечего! В самое ближайшее время жду от вас гостинцев. Ходу, владыка, нам еще в три монастыря поспеть засветло необходимо.
Снова вездеход пополз по ухабам.
– Это ты правильно сделал, граф, что не стал монастырской казны трогать, – сказал Афанасий в кабине, – столько дерьма бы на нас вылили, что вовек бы не отмылись.
– Сам знаю, что монастыри – навроде европейских банков! – буркнул Андрей Константинович. – Слушай, какого хрена они занимаются этим? Господь их вроде не уполномочил! У нас в монастырях богу молятся и работают.
– А в остальное время? – поинтересовался владыка.
– Работают и богу молятся! – отрезал генерал.
– Парадиз! – восхищенно прошептал старик. – Бросить бы все и махнуть к вам! А эти жирнозадые так и думают, как бы стомахи набить! Юдово племя!
– Они допляшутся до того, что Церковь отлучат от Государства! – осторожно сказал Андрей Константинович и взглянул на Афанасия – как отреагирует. Тот долго молчал, лишь через несколько верст спросил:
– Это как? Царь себе, а патриарх себе?
– А как же! Царь не лезет в дела патриарха, а тот уж сам решает, как сделать, чтобы народ в храмы шел. И чтобы исключительно по доброй воле.
– Так эти лапотники и побегут! – фыркнул Афанасий. – Я чай, у вас святые отцы мрут с голодухи!
– Не поверишь, владыка, на золоченых колесницах катаются! – честно ответил генерал.
– Ну что же, это лишь доказывает, что дурней во все времена хватало, – спокойно вздохнул владыка, откинулся на сиденье и погрузился в дрему.
Волков перебрался на переднее место рядом с водителем и развернул карту. И впрямь монастырей на Руси – словно огурцов в бочке. Пора пускать кровь «золотому теленочку», не то отросло у него пузо и на два пальца сало говяжье свисает. Неровен час – жир задавит!
Глава 15. Гея. 1702
Странная война (окончание)
Необъяснимое чувство внутренней неуверенности, впервые овладевшее великим полководцем Карлом Двенадцатым летом одна тысяча семьсот второго года в Венденском лесу, заставило шведскую армию замереть в нерешительности. В первый раз за весь свой двухлетний победоносный поход король задумался о тех, кто заказывает музыку, и о том – кто играет на рояле. Сидя в шатре с кубком горячего шоколада в руке, он размышлял. Неподалеку в кресле, вдавив его своей медвежьей тяжестью в дерн, сидел верный Пипер. Ему юный король все же решился поведать свои сомнения.
– Вы знаете, Карл, – начал он с доверчивостью старого еврея, – что-то мне не по нутру наш долгий поход.
Пипер, ожидавший чего угодно, но не исповеди монарха, заинтересованно скрипнул плетеным сиденьем.
– Я много размышлял, – продолжал тем временем король, – в конце концов мне вчера пришлось сжечь книгу Цезаря. Но я понял: я устал танцевать под чужую музыку. Вы меня понимаете, Карл?
Пипер, удивленный и растроганный, поднялся со своего места.
– Ваше величество меня сразили наповал. Я полагал, что это, возможно, случится... но думал, пройдет лет десять.
– Вы можете хоть раз изъясниться нормально, а не намеками? – нетерпеливо топнул ногой король. – Забудьте про «ваше величество» и говорите со мной как с равным.
– Вы становитесь взрослым, – неожиданно мягко сказал премьер-министр, – причем взрослеете стремительней, чем ваши сверстники... чем я. В свои годы, разумеется.
Король был поражен. Пипер действительно был выбит из седла его заявлением, а на памяти монарха это было впервые. Впервые государственный муж утратил свою обычную невозмутимость, и взгляд его стал несколько сентиментальным. Такой взгляд бывает у сурового отца, который гордится первыми успехами своего отпрыска. У короля не было отца, а у графа не было сына, но в этот момент их звезды стали ближе – откровение снизошло на них. И уже совершенно по-детски Карл спросил:
– Но ведь это было бы неправильно – уводить армию домой из-под почти осажденной русской столицы, не правда ли?
– Да, ваше величество, это было бы неправильно! – твердо ответил Пипер. – Многие сочли бы это трусостью. И в Европе, и у нас дома.
– Ну, трусом-то я никогда не был! – весело сказал король. – Но и пора прекращать роль марионетки в руках англичан и французов. Эти две державы чересчур уверены в своей роли «законодателя мод» и «владыки мира». Пусть сами достают для себя из дерьма каштаны.
