не сможет защититься никто. Из них будет нападать армия. Нападать где захочет.'
Страх поселился в животе Даламара. Ладонна правильно говорила, что Синяя Леди выиграет следующую войну. И когда она победит, все нации, подписавшие Договор Белокамня и заставившие драконью армию подписать его, будут управляться ею. Не будет никакого света. Кроме Такхизис, не будет никакого Бога. Она, Темная Королева, Мать Драконов, наконец получила бы то, чего была лишена по итогам Войны Копья. Она была бы Темной Королевой в сердцах всех живущих и их души будут принадлежать ей.
'Теперь ты знаешь,' — сказал гном, — 'Ты знаешь, что должно случиться. Что случится.' Он засмеялся. 'Это неизбежно.'
Он поднял глаза от чертежей, посмотрев в упор на Даламара. И так чисты и ярки были его глаза, что Даламар напомнил себе, что это не были глаза Трамда. Настоящие глаза гнома были в другом месте, там, где лежало его тело, разлагающаяся груда плоти, которую он должен был убить.
'Послушай,' — сказал гном, улыбаясь. 'Ты можешь стать частью всего этого, чародеишка. Ты сможешь заключить союз с Темной Королевой. Переходи на выигравшую сторону.'
Еще один шаг в темноту, слишком далеко от света. Он делал их всю свою жизнь. Он ушел из Сильванести в темноту мира и блуждал по черным руинам. Он сидел на холмах возле Нераки и думал как раз об этом.
Нет, сказал он себе тогда. Нет. И все же, если то, что должно случиться, случится, не сглупит ли он, отказываясь от темноты, в которую давно вошел?
Даламар отвел взгляд от гнома и чертежей. В своей тюрьме из переливающегося света Реджина пристально наблюдала за ним. Он не учитывал ее участь в своем выборе и в нем не было мыслей ради нее пойти на сделку с гномом. Он уже давно решил, что бросит ее если на то будет потребность. Не Реджина влияла на его выбор. Он пересматривал свою миссию.
Знаете ли вы, спросила Ладонна, на что будет походить жизнь без равновесия?
Он знал, потому что жил под гнетом культуры, разрешающей только один вид вероисповедания и один вид магии. Он знал, потому что только темный эльф знает, на что похожа жизнь того, кто не может иметь желаемого. И все же, если триумф Темной Королевы неизбежен, надо быть полным дураком, чтобы отвернуться от победившей стороны и присоединиться к рабам.
'Слушай внимательно, темный эльф,' — сказал Трамд голосом аватара, используя мягкий убеждающий тон, — 'присоединяйся ко мне и я буду рекомендовать тебя Синей Леди. Я скажу ей: вот новый Повелитель для вас. И ты будешь править любым королевством, которое тебе понравится.'
Внезапно похолодев, Даламар вспомнил о видении, которое он видел в платиновых зеркалах во время Круга Темноты. Люди поклонялись ему и называли Повелитель Даламар. Его боялись, его уважали и даже молились ему. Не это ли ему сейчас предлагает Трамд? Он жил бы в мире, в котором каждый увидевший его дрожал от страха и получал бы покорные приветствия от населения, как если бы был на самом деле Лордом, которым ему никогда не стать среди собственного народа. Так и было бы, об этом ему пророчили зеркала и в этот момент его сердце возжелало, чтобы его земная власть соответствовала его магической силе. Титул 'Повелитель Даламар' впился занозой в его сердце и душу.
Трамд удовлетворенно вздохнул.
'Итак, ты видишь то, что я вижу в тебе, что видит в тебе сама Такхизис. Ты станешь влиятельным господином, тем, чья наименьшая прихоть сможет изменить судьбы наций. Паладайн и его семейка склонятся перед Ее Темным Величеством. Никто не выступит против нее, а мы, ее преданные слуги будем управлять миром так, как никакой король не управлял со времен начала истории Кринна.
Все это осуществится, темный эльф, если только ты ответишь мне: кто твой хозяин? Кто послал тебя, чтобы убить меня?'
Только откажись от миссии, от данного обещания, от чести. Только откажись от магии Высшего Волшебства, которая умрет, когда равновесие между светлым и темным, добром и злом, Паладайном и Такхизис, разрушится.
'Гном,' — сказал Даламар, — 'иди вешай лапшу на уши своей любовнице в Оплоте.'
Гнев омрачил лицо Трамда. Он тихо прошептал:
'Войди.'
Скрежет камня по камню послышался громче и краем глаза Даламар увидел руку, покрытую серой кожей, которая протиснулась в дверную щель. Эта была большая рука, широкая и длинная, с когтями, торчащими как гвозди. Запах грязи и долго немытого тела проник в комнату.
'От имени всех богов Добра и вашего собственного, Светлый Солинари…'
Молитва Реджины послышалась из ее тюрьмы. У нее не было сил на магию, не было никакого оружия, кроме крошечного кинжала и доверительной молитвы.
'Чем именно,' — сказал Трамд подняв высоко голову, солнце мерцало на его красной бороде, — 'чем именно, как вообразила себе эта Белая мантия, эти молитвы помогут ей?'
Даламар ничего не ответил. Глухое рычание послышалось из темноты дверной щели и зловоние стало ещё более сильным. Даламар узнал сильный запах падали или испорченного мяса. Пот катился по лицу Реджины. Её молитва стала громче, а суставы рук побелели, сжимая кинжал. Трамд отвернулся от стены света, как если бы ему было безразлично то, что сейчас произойдёт. Пройдя через комнату к маленькому столу возле двери в коридор, он пробормотал несколько слов. Из воздуха материализовались серебряная бутылка и два мерцающих серебряных кубка. Он разлил вино, настолько красное, что оно казалось черным, по чашкам. Попробовал из одного кубка, как бы стараясь определить букет и год изготовления. Удовлетворенно кивнув, он предложил второй кубок Даламару.
'Спасибо,' — сказал Даламар человеку, от которого никогда не принял бы подарков, — 'Но нет, я не хочу.'
Трамд пожал плечами и снова отхлебнул из своего кубка.
'Твоя подруга не умрет, если ты скажешь мне то, что я хочу знать. Кто послал тебя сюда?'
Даламар стоял неподвижно, как камень, наблюдая за молящейся чародейкой. Он не будет просить за неё и не будет заключать соглашения с гномом ради неё. Она сделала свой выбор, когда приехала сюда. По причинам собственных амбиций она последовала за ним из Башни. По этой же причине она прибыла сюда, зная, что Даламар будет сосредоточен только на своей миссии.
Дикий рев заполнил комнату, когда получеловек-полуживотное со слепыми, прикрытыми пленкой глазами, серой чешуйчатой кожей и острыми клыками появился из темноты у каменной двери. Грязные черные волосы подобно гриве каскадом спадали на спину чудовища. В руках он держал топор, лезвие которого мерцало в свете защитной стены.
'Это — гримлок,' — сказал Трамд, — 'к тому же голодный. В основном он питается крысами, но всегда не прочь отведать человечинки, если выдаётся случай'
Реджина отпрыгнула назад, натолкнулась на стену света и упала на колени. Быстро вскочила, продолжая крепко сжимать нож в руке.
'Во имя богов Добра…'
Она поднырнула под топор гримлока и откатилась в сторону. Её нельзя было назвать хорошим воином, но обладала хорошей реакцией и быстрыми ногами.
'Скажи мне то, что я хочу знать, чародеишка' — сказал Трамд и его тон был уже не настолько уверенным, как раньше, — 'и я отзову гримлока.'
Даламар отвернулся.
'Она — белая мантия. Почему ты думаешь, что мне есть дело до того, что гримлок набьет её мясом свой желудок?'
Реджина сделала молниеносный выпад и нанесла удар гримлоку своим ножом. Человек-чудовище прыгнул к ней, опуская топор. Реджина вскрикнула от боли, кровь показалась на плече её белой мантии. Гримлок заревел, разъяренный тем, что промахнулся и не отрубил её руку полностью. Топор снова засвистел в воздухе и чародейка бросилась в сторону. Искры посыпались с каменной стены, на которую обрушилось оружие. Реджина, снова натолкнувшись на стену света, на этот раз использовала силу отпора стены для того, чтобы увильнуть от следующего удара топора. Гримлок снова заревел, развернулся и тоже натолкнулся на световой барьер. Его отбросило назад и топор вывалился из его рук.
Реджина помчалась к топору. Её рана, которую нанёс синий дракон, открылась и стала кровоточить.
