– Но мне же еще ни разу не приходилось встречаться с инвалидом.
– Это тревожит тебя?
– Вовсе нет, но он, кажется, стесняется, к тому же носит обручальное кольцо. Надо бы расспросить его об этом, но…
– Он вдовеет. Вот уже пять лет, – перебила Кэйро и коротко рассказала о том, что случилось с родителями Дункана, а заодно объяснила, как ее терзают угрызения совести и стыд за то, что в тяжелую минуту ее не оказалось рядом.
Но Дункан в ней и не нуждался. Сегодня утром он опять дал это понять. И Кэйро меньше всего хотелось встречаться с его отцом.
– Я не могу пойти с тобой, Фиби.
– Кажется, я понимаю, в чем причина, но все-таки спрошу: почему?
Кэйро посмотрела на сына, уже увлеченного одной из игр, которые она предусмотрительно прихватила с собой в поездку.
– Больше я не собираюсь встречаться с Дунканом, – прошептала она. – О Дилане он никогда не узнает.
– Ты не вправе хранить эту тайну.
– Нет, вправе! Ему нет дела ни до чего, кроме работы. Сегодня я поняла это.
– Дай ему хотя бы один шанс.
– Не могу.
– Мне неприятно читать тебе нотации, но на этот раз ты совершаешь ошибку. Ты поступила неправильно еще пять лет назад и до сих пор не одумалась. Каждый раз, когда Дилан спрашивает об отце, ты лжешь ему – и казнишь себя в душе. Дилану и Дункану давным-давно пора узнать правду.
– Мне надо свыкнуться с этой мыслью.
– Можешь обо всем рассказать сегодня же, когда познакомишься с Грэмом.
Спорить с Фиби было бесполезно.
– И как же ты собираешься представить меня?
– Конечно, тебе придется придумать другое имя. Наверное, ты единственная Кэйро во всей Америке. Услышав это имя, Грэм сразу все поймет. Но если бы вчера ты сказала Дункану правду, сейчас одной проблемой у нас было бы меньше.
– Я могу просто остаться в отеле.
– Ни в коем случае! За Диланом присмотрят, а ты пойдешь со мной. Итак, осталось выбрать имя. Грэм считает, что меня зовут Гертруда…
– Гертруда?
– Это имя первым пришло мне в голову. Но я объяснила, что все зовут меня Герти. Ты меня не подведешь?
– Постараюсь. – Происходящее давно перестало нравиться Кэйро. – Наверное, ты уже придумала имя и для меня?
– Ингрид. Мне всегда оно нравилось. Ты будешь Ингрид, я – Герти, мы отправимся в город и просто отдохнем.
– А что будет дальше, Фиби?
– Об этом я тоже подумала. Завтра первым делом ты отправишься к Дункану и скажешь ему правду – потому, что имя Герти мне не нравится и я не собираюсь затягивать эту игру. А во-вторых, как ты думаешь, прилично ли сорокавосьмилетней женщине в период менопаузы выходить замуж в белом платье?
Глава 9
Золотой город неудержимо манил Дункана, притягивал его, заставлял забыть об опасности. Уже во второй раз он протискивался по туннелю, где каждую минуту мог безнадежно застрять.
Ему помогала карта, которую он разыскал на стене пещеры сегодня утром, – яркий рисунок, но почти неразличимый среди десятков других. Хорошо, что с годами Дункан научился замечать каждую мелочь.
Он то и дело ловил себя на мысли, что ему недостает Кэйро. О ней он мучительно думал с прошлой ночи. Его тревожила не только предстоящая поездка в Белиз, но и что-то другое, а что именно он пока не мог определить.
Впрочем, все это уже не имеет значения. Сегодня он покинул лагерь с первым лучом солнца, оставив Кэйро записку. Ему предстоит много работы, ему некогда спасать прекрасных дам, попавших в беду. Не хватало ему еще вновь влюбиться в Кэйро!
«Ты болван, Дунк!»
– Иди ты к черту, Ангус.
«Уже пришел».
Дункан рассмеялся вслух, и эхо отразилось от известняковых стен. Что-то в последнее время он стал слишком часто вести беседы со старым бродягой.
«Знаешь, Дунк…»
– Отвяжись.
