обернулся, и в комнате зазвучал первый гитарный пассаж из «In-A-Gadda-Da-Vidda», вызывая у Фиби множество приятных воспоминаний о вечеринках, танцах и друзьях, с которыми она не встречалась с шестидесятых годов, со времен фестивалей в Хейт-Эшбери. Но теперь под эту музыку рождались новые воспоминания, лучше прежних.
Отложив альбом и карандаш, она направилась к Грэму.
– Хочешь потанцевать?
Он кивнул, она села к нему на колени, и он обнял ее одной рукой, крепко прижимая к себе. Он крутил колесо кресла, а Фиби прислушивалась к ровному и сильному биению его сердца.
Его кожа была горячей, свежевыбритое лицо – гладким, от него пахло знакомым Фиби с юности одеколоном «Олд спайс», который никогда не выйдет из моды.
Он поцеловал ямочку под ее ухом и проложил дорожку поцелуев по щеке, пока не добрался до губ.
– Знал бы ты, как это приятно! – со вздохом выговорила она.
Он взял ее ладонь и прижал к своему сердцу:
– А это ты чувствуешь?
Она кивнула.
– Оно давным-давно не билось так быстро. Даже в тренажерном зале или на баскетбольной площадке.
Фиби сняла его вторую ладонь с колеса, притянула к себе, поцеловала и приложила к своей груди. Закрыв глаза, она глубоко вздохнула, потрясенная тем, что уже забыла, как приятны простые прикосновения, даже через платье и бюстгальтер.
Запустив пальцы в волосы Грэма, она поцеловала его. Ей нравился вкус его губ, его дыхание, овевающее щеку. Желание становилось нестерпимым.
Он провел ладонью по ее груди, боку и бедру. Платье заскользило вверх по ноге, Фиби почувствовала, как его пальцы движутся по бедру, подбираясь к узеньким трусикам, которые она купила в «Секрете Виктории» просто так, зная, что никогда их не наденет, но сегодня надела, и не зря.
Она погладила его по груди и плоскому, как гладильная доска, животу, запустила под пояс брюк большой и указательный пальцы и продвинулась чуть ниже.
Поцелуи вдруг прекратились. Едва Фиби нащупала резинку, Грэм взял ее за запястье и отвел руку в сторону.
– В чем дело?
– Мы слишком спешим, – пробормотал Грэм и пригладил волосы. – Вернемся к тому, с чего начали.
– На попятную я не иду. Если хочешь, возвращайся, а я не стану.
Фиби вскочила с его колен, схватила блокнот и карандаш и бросила их в сумку.
– Куда ты? – спросил Грэм.
– Домой.
– Но почему?
Фиби направилась к двери.
– Потому, что однажды ты уже не подпустил меня к себе и сейчас сделал то же самое. Потому, что мне тоже бывает больно и обидно.
– Но я не хотел обидеть тебя. Просто все шло слишком быстро. Ты ведешь себя так, будто тебе нет дела, что я не хожу.
– Это не имеет ни малейшего значения.
– А я не забываю об этом ни на минуту!
– Почему?
– Потому, что тебе нужен мужчина с двумя здоровыми ногами.
Фиби метнула в него яростный взгляд:
– Такой чепухи я еще никогда не слышала. Ты – лучший мужчина, какого я когда-либо встречала, с тобой мне так хорошо, как не бывало ни с кем. И мне все равно, сколько у тебя ног – две, четыре или ни одной!
– А если бы у нас ничего не получилось?
– Этого мы уже никогда не узнаем.
Она хлопнула дверью и услышала, как игла скользнула по пластинке, музыка смолкла.
Стоя на веранде, Фиби расплакалась. Прежде ни один мужчина никогда не просил ее не торопиться. И она не помнила, когда в последний раз так же быстро переходила к решительным действиям. Правда, до сих пор она ни разу не бывала влюблена.
Глава 15
Кэйро подняла голову с плеча Дункана и зевнула, только когда он остановил машину перед отелем «Небесный приют». Всю дорогу она продремала, усталость вытеснила из ее головы мысли о Дункане и Дилане.
За последние несколько дней Дункан успел несколько раз доказать, что он стал другим, и Кэйро уже не удавалось найти причины, чтобы и впредь скрывать от него существование Дилана. Нет, не так: одна
