– Можно заехать попозже?
– Уже и так слишком поздно, – возразила Кэйро. – День выдался длинным. Фиби наверняка спит, а мне надо еще позвонить перед сном.
– У тебя слишком много дел и оправданий, Кэйро.
Он зажал ее лицо в ладонях, любовно провел большим пальцем по ее скуле, и Кэйро пожалела, что отказала ему и попросила уехать. Но выбора у нее не было.
– Приложи к глазу что-нибудь холодное, – посоветовал он.
Кэйро совсем забыла о синяке, который набила в темноте пещеры. Когда Дункан поцеловал ее в больное место, она решила, что к утру синяк пройдет.
– Сегодня я вернусь в лагерь, а утром обследую еще несколько туннелей. В городе я буду к восьми. Ты поужинаешь со мной?
– Обязательно. Даже если ты опоздаешь.
Он нехотя отстранился, прислонился к машине и скрестил руки на груди.
– Ну, иди. А я подожду здесь.
– Беспокоиться не о чем. Здесь нет ни ловушек, ни потайных шахт.
– И все-таки я прослежу за тобой.
Она опять почувствовала себя любимой и в приливе ликования взлетела на крыльцо. Через мгновение она уже стояла у окна, глядя вслед уезжающему Дункану.
Дверь комнат Тиббетсов приоткрылась, в щель выглянула Ирен.
– Добрый вечер, Кэйро. – Миссис Тиббетс была чем-то обеспокоена, и Кэйро мгновенно охватила паника. Неужели что-то случилось с Диланом или Фиби?
– Что стряслось, Ирен?
– У вас ссадина на щеке и… Господи, синяк под глазом!
Кэйро засмеялась – она и забыла, как выглядит.
– Сегодня я заблудилась в пещере. Фонарь погас, и…
– Напрасно вы не взяли запасной! Я посоветовала бы вам прихватить сразу два – в дополнение к фонарю на шлеме. Несколько раз мне случалось спускаться в пещеры, и я по своему опыту знаю, что предусмотрительность никогда не помешает.
– В следующий раз я буду осторожнее, – пообещала Кэйро и мысленно добавила: «И больше никогда не позволю мужчине унести меня голышом неизвестно куда». Нет, вряд ли. Почти все, что случилось сегодня, пришлось ей по вкусу.
– Хотите, я обработаю ссадины? – спросила Ирен. – У меня есть замечательный антисептик.
Прежде чем Кэйро успела ответить, Дилан протиснулся между дверным косяком и Ирен, увидел мать и широко раскрыл глаза:
– Мамочка, что с тобой?
Она подхватила его на руки и поцеловала в щеку.
– Ничего страшного, дорогой. Это просто царапины.
Он осторожно дотронулся кончиками пальцев до синяка под глазом:
– Болит?
– Почти нет. Но выглядит ужасно.
– Тебя кто-то ударил?
– Ну что ты! Конечно, нет! Я просто побывала в пещере. И забыла об осторожности. Потом я все тебе расскажу. – Кэйро заглянула в гостиную Тиббетсов, высматривая тетю: – А Фиби здесь?
– У нее свидание, – сообщил Дилан. – Какой-то парень позвонил ей, и она вся покраснела. Это был прилив, потому что у нее менопауза, – я слышал, она сама так говорила. Она долго бродила по комнате, не зная, что надеть, потом у нее разболелась голова, лицо покраснело, и она сказала, что ей осточертела менопауза и приливы. – Дилан перевел дыхание. – Так я и понял, почему она вся красная. Но посмотреть слово в словаре еще не успел. Ты скажешь мне, как оно пишется?
– Потом, дорогой. А сейчас мне надо подняться наверх и выкупаться.
Ирен стряхнула со щеки мальчугана крошки печенья.
– Хотите, мы побудем с ним еще пару часов? – спросила она. – Это нас нисколько не затруднит.
– Нет-нет, мне неудобно вас беспокоить. И потом, я весь день не видела Дилана.
– Мама, ну пожалуйста!
– Мы будем только рады, – заявил подошедший к двери Берт. – Мы приготовили печенье и горячий шоколад, а Дилан уговорил нас взять в прокате «Мумию». Когда вы вошли, мы как раз досматривали титры.
– Он, случайно, не прихватил с собой резиновую змею?
– Да, – призналась Ирен. – И уже пару раз напугал меня ею.
– И вы готовы терпеть его еще целый час?!
