сторону летного поля, на котором в этот момент находилось как минимум девяносто две громыхайки.
Одни громыхайки взлетали, другие садились, третьи просто катились в неизвестном направлении, четвертые стояли. Никогда еще Тамино не слышал такого грохота и шума! Джузеппе тоже первый раз в жизни видел вблизи эти штуки, о которых знал только по рассказам дядюшки. С некоторым ужасом смотрел он на гигантские туши, которые легко взмывали вверх к облакам или же, наоборот, плавно спускались вниз откуда-то из небесных далей. Чудеса, да и только!
Дядюшка Люмьер подвел их к одной здоровенной громыхайке, которая, судя по всему, должна была скоро взлететь. К самому ее брюху была приставлена лестница, по которой карабкались люди. Добравшись до верха, они один за другим ныряли в дыру, исчезая в недрах этой пузатой штуковины.
Дядюшка Люмьер указал лапой на чемоданы, сваленные кучей на большой телеге. Рядом с телегой стояли два большелапых в одинаковой одежде. Они брали чемоданы и забрасывали их в отверстие, проделанное в самом низу птицелета.
— Очень подходящий момент, дружок! — сказал дядюшка Люмьер, обращаясь к Тамино. — Главное теперь — незаметно прицепиться к какому-нибудь чемодану. Грузчики подумают, что ты плюшевый пингвин, игрушка, и засунут тебя в багажное отделение.
Тамино не понял, кто такие «грузчики» и что такое «багажное отделение», но не стал задавать лишних вопросов, а только поинтересовался:
— А это не опасно?
— Опасно, конечно, — деловито ответил дядюшка Люмьер. — Но у тебя нет другого способа добраться до Баварии. Так что давай, не дрейфь!
Тамино поблагодарил дядюшку за помощь, крепко обнял Джузеппе на прощанье, поправил свою красную шапочку и, улучив момент, когда большелапые отвернулись, шмыгнул к телеге с чемоданами. Секунда — и он уже повис на пухлом коричневом бауле, перехваченном кожаными ремнями. Тамино замер, притворившись игрушкой.
— Осторожней там, Шапкин! — прокричал Джузеппе, но из-за рева птицелета Тамино не услышал его.
Дядюшка Люмьер и Джузеппе дождались, когда баул с Тамино на прицепе исчез в багажном люке, и, мысленно пожелав неугомонному пингвину доброго пути, отправились восвояси. «Нда, — подумал Джузеппе, — если эта самая любовь действительно существует на свете, то наш Тамино ее точно найдет».
Вскоре после того как баул с «игрушечным» пингвином загрузили в багажное отделение, дверца захлопнулась и вокруг стало темно. Окон тут не было, поэтому Тамино ничего разглядеть не мог. Пингвин повертел головой, ничего интересного не обнаружил, одни только сумки да чемоданы, коробки да саквояжи, и потому решил, что, пожалуй, самое время соснуть.
Но поспать ему не пришлось. Потому что сначала птицелет заревел как сумасшедший морской слон, потом все затряслось, и птицелет, судя по всему, стал разгоняться. «Как Фредерико с Фредериком», — подумал Тамино, крепко держась за свой баул, чтобы не угодить из-за болтанки под какой-нибудь увесистый чемодан. Постепенно рев затих и перешел в мерное гудение. «Летим, наверное», — решил Тамино и представил себе небо и облака, как тогда, во время перелета через Атлантику. «Ладно, все равно ничего не видно, буду спать», — сказал себе Тамино и хотел было уже устроиться поудобнее, но что-то остановило его. Ему показалось, будто рядом что-то сверкнуло. Он присмотрелся и обнаружил маленькую светящуюся звездочку. «Интересно, это мне уже от усталости мерещится или действительно что-то светится?» — заволновался Тамино.
— Есть тут кто живой? — спросил он на всякий случай.
— Есть, — отозвалась звездочка. — Меня зовут Зюня. Я грустная слезинка. Брожу по свету, ищу, кому бы доставить радость. Тогда я стану радостной слезинкой.
— А почему ты хочешь стать радостной слезинкой? — поинтересовался Тамино.
— Потому что на свете и так много печали, все плачут в основном от горя, а от радости плачут очень мало. Скажи, может быть, я могу тебе чем-нибудь помочь? Чем тебя порадовать?
— Ты хочешь сказать, что я могу загадать желание и ты исполнишь его? — решил уточнить Тамино.
— Именно так, — подтвердила Зюня.
«Вот это чудеса!» — обрадовался Тамино. Значит, он может загадать, например, чтобы Зюня нашла ему любовь, а вместе с ней и принцессу Нануму? Вот сейчас он скажет: «Хочу очутиться рядом с принцессой Нанумой» — и на тебе, пожалуйста! Так что же тогда выходит, конец путешествию? Нет, все-таки это нечестно — получить любовь на тарелочке с голубой каемочкой, как рождественскую селедку! Свою любовь он хочет найти сам!
— А я могу любое желание загадать? — спросил Тамино.
— Любое. Лишь бы оно доставило тебе радость, — ответила Зюня.
— Тогда я хочу, чтобы мои друзья оказались рядом, когда они мне понадобятся.
— Будет исполнено, — торжественно произнесла слезинка и вся засветилась от счастья.
От Зюни исходило такое яркое сияние, что Тамино даже зажмурился. Когда он открыл глаза, грустной слезинки уже нигде не было. Она исчезла.
«Интересно, это мне приснилось или я действительно разговаривал с грустной слезинкой? — подумал Тамино. — Ну да ладно, потом проверю», — решил он, прислушиваясь к гудению птицелета, который явно начал снижаться. Через некоторое время послышалось глухое «бум», и громыхайку слегка тряхнуло. Теперь она катилась по ровной поверхности. «Приехали!» — обрадовался Тамино и поспешил перебраться к выходу, чтобы в первый же удачный момент незаметно выскочить наружу.
Глава семнадцатая,
в которой Тамино находит цирк Хубертони и встречает тюленя Паулино
Как только люк открылся, Тамино выждал минутку и соскочил вниз. Для начала нужно было оглядеться. Дядюшка Люмьер говорил, что первым делом нужно найти проволочный забор и шуровать туда, чтобы не толкаться с людьми на выходе. «В заборе всегда найдется дырка для такого маленького пингвина», — сказал тогда дядюшка Люмьер.
Тамино сразу обнаружил ограждение, тянувшееся вокруг летного поля, и со всех лап помчался туда. Дыр тут было полно, так что Тамино не понадобилось много времени, чтобы выбраться на свободу.
Сразу за ограждением начинался большой луг, на котором паслась одинокая корова.
Тамино взял курс на корову. Подойдя поближе, он откашлялся и вежливо сказал:
— Добрый день, госпожа Корова! Приятного аппетита!
— Здравствуйте, молодой человек, — пробасила корова, отрываясь от еды. — Куда путь держим?
Тамино несколько озадачился. Корова, похоже, нисколько не удивилась появлению пингвина на баварском лугу.
— А вам известно, кто я? — спросил он.
— Му-у-у, конечно, — безмятежно ответила корова. — Ты пингвин с Южного полюса.
— И вас это не удивляет? — не отступался Тамино.
Корова отправила в рот здоровенный пук травы, неспешно прожевала его и только потом сказала:
— А что тут такого удивительного?
— Ну, все-таки в Баварии, наверное, не так уж часто можно встретить пингвина!
— Это верно, — согласилась корова, продолжая жевать. — Но когда живешь рядом с аэропортом, уже ничему не удивляешься. Подумаешь, пингвин! Вот вчера тут крокодил у меня был. Спрашивал, как ему до Пассау добраться. Ему, видите ли, в Дунае поплавать захотелось. А мне что — я всё объяснила, рассказала,
