находящуюся во рту пищу, значит ее надо отнести в сторону, чтобы не привлечь внимания соперников. Небольшие лакомые кусочки собака даже в присутствии соперников поедает мгновенно. Вместе с тем она часто прячет пищу, которая разделывается без труда, но во рту не умещается, например рыбешку типа крупной салаки. Однако я никогда не видел, чтобы собака зарывала в землю хлеб или растительную пищу, приготовленную человеком, и даже колбасу (хотя, по имеющимся данным, последнее время от времени все же случается). Особенно сильно стимулируют запрятывание куски сырого мяса и вообще любой пищи с запахом мяса. По-видимому, тут отчасти действуют те же факторы, что и при защите пищи. Но характер этих действий не обязательно связан с аппетитом собаки.
Некоторые собаки с удовольствием едят шоколад. Младшая моя такса была большой его любительницей. Еще щенком она предпочитала шоколад мясной пище. Исключение составляли лишь очень хороший фарш и рагу из печени. Мимика и поведение таксы недвусмысленно говорили, что ей нравится больше всего. Однако кусок шоколада никогда не вызывал реакции защиты. Я мог даже выхватить шоколад у нее изо рта, не вызвав неодобрения, хотя, конечно же, она собиралась проглотить его как можно скорее. С другой стороны, она не давала отнять у себя старую высохшую кость, пролежавшую на дворе свыше года. Такса относилась к моим действиям так же, как к подобным действиям своей матери: если та отнимала шоколад, дочь молча сносила это, если кусок мяса — принималась сильно ворчать, но, чувствуя превосходство матери в силе, даже в такой ситуации не осмеливалась сопротивляться.
Суммируя сказанное, можно сделать вывод: спрятать или защитить собака глазным образом старается натуральную мясную пищу. Припрятывание вызывается и тем, что собака, пока кусок у нее во рту, не в состоянии надежно уберечь его от постороннего глаза, в первую очередь от соперниц. Наблюдая своих такс, я установил одно явное исключение из этого правила: они энергично прятали (или пытались спрятать) маленькие карамельки, к которым вообще-то не испытывали пристрастия. Нет ли и в обычном запрятывании чего-то похожего? А может, выкопанная из земли кость вкуснее свежей?
Сам процесс запрятывания — наиболее характерный пример ряда инстинктивных движений, которые нетрудно распознавать и уж совсем просто обнаруживать. Первый этап запрятывания — поиск подходящего места. Какое место выбрать? Выбор велик, годятся самые разные места, причем даже не обязательно подходящие для успешного совершения действия. Главное, чтобы было сильное стремление припрятать! На открытом воздухе собака может практически сразу отыскать нужное место. Она роет ямку, и если место ее не удовлетворяет, ищет новое, пока не найдет местечко, где рыть легко. Скорее всего, она старается найти более удаленные места, копает преимущественно вблизи камней или под тенистыми деревьями, — в корневой системе всегда отыщется маленькое дупло, и его можно будет углубить. Но собака старается припрятать кость и в хозяйском доме, причем обычно в явно неподходящих местах: с костью в зубах она может зайти, например, за шкаф и попытаться копать там передними лапами. А то вспрыгнет на кровать или в кресло и там начнет производить те же действия — лишь бы мебель стояла где-нибудь в стороне и была мягкой.
Ключевыми раздражителями на втором этапе запрятывания, собственно копании, являются защищенность места и наличие мягкого субстрата. В мягком грунте собака небыстрыми, но энергичными движениями вырывает ямку — чтобы в нее входила хотя бы часть морды, — и опускает туда кость. Пока роет, держит кость около передних лап: «сокровище» нельзя упускать из виду ни на мгновение. Работая мордой, собака запихивает кость как можно глубже, прижимая ее носом, и, если потребуется, передвигает вбок, но лапами при этом не пользуется. И даже положив кость на относительно твердое основание, скажем на коврик, она по-прежнему прижимает и передвигает ее мордой.
Следующий этап — закапывание ямки. И опять это делается одной мордой. Собака засыпает кость землей с краев ямки и пространства вокруг, причем никогда не берет «материал» в рот, а просто сгребает мордой все, что попадется — рыхлую землю, мох, листья, — в радиусе не более полуметра. И так до тех пор, пока не перестанет касаться мордой кости. Время от времени собака как бы пробует, хорошо ли прикрыта кость, носом надавливая на потайное место. Неважно, если кость еще видна. Бывает, конец длинной кости так и остается торчать из земли: просто собака, ткнув мордой в очередной раз, не почувствовала кость там, куда ее зарывала. Но обычно она засыпает ямку так тщательно, что очень трудно обнаружить тайник. На коврике, кресле и кровати собака пытается упрятать кость точно так же, как «на природе», только ее действия не приносят результата: даже мягкий коврик не удается мордой набросить на кость. Животное никогда не пытается накрыть кость краями коврика, а находясь в кресле или на кровати, набросить на нее подушку. Весь этот процесс — наиболее типичный набор инстинктивных движений, отдельные его компоненты в определенной последовательности проявляются и тогда, когда оказываются безрезультатными. Потерпев неудачу в одном месте, собака пытается спрятать кость в другом или принимается ее грызть. Пока сохраняется хоть какое-то стремление спрятать кость, собака ее не оставит. В таком состоянии обычно даже послушная собака не всегда откликается на зов, напротив, еще энергичнее принимается за дело — правда, в том случае, если человек к ней не приближается. Порой собаке удается спрятать кость, скажем, в кровати, что вряд ли радует хозяев. Тем не менее она будет неоднократно повторять запретное действие. Стремление к этому у нее настолько сильно, что его не останавливает даже наказание.
Строение тела собаки вполне позволяет ей носить материал для засыпки из другого места, если подходящего нет поблизости. Но она никогда этого не делает. Отсутствие такой способности, возможно, объясняется тем, что новый материал будет пахнуть иначе, чем тайник, и это наведет на него других собак.
Инстинктивный характер запрятывания пищи выявляется также на примере некоторых реакций собак (при условии, что животному мешают делать запрятывающие движения). Если в то время, когда собака роет ямку или засыпает кость землей, ее потревожить, то она скорее всего перенесет кость в сторону и тут же продолжит прерванное занятие. И будет делать это, не обращая внимания на человека, стоящего в нескольких метрах от нее и наблюдающего за ее хлопотами. Только если доверие к человеку исключительно велико или, наоборот, животное совершенно равнодушно к нему, оно не отреагирует на его появление и будет продолжать копать. При приближении другой собаки обладательница кости чаще всего берет свое «сокровище» в зубы и, отойдя чуть подальше, продолжает, начатое. Пришедшая собака, если она сильная, может отобрать кость, после чего сама начнет ее грызть или опять- таки прятать.
В большинстве случаев собака, спрятавшая кость, остается на месте хотя бы на несколько минут, чтобы охранять тайник. Она укладывается у потаенного места, положив голову рядом с зарытой костью, морда слегка повернута от тайника, но взгляд направлен точно туда. По всей видимости, обманная манера лежать с мордой, повернутой в сторону, связана с тем, что обычно мордой собаки указывают друг другу направление интересного объекта.
В запрятывающих действиях очень мало индивидуальных отклонений. По существу, разница лишь в расстоянии, на которое отступает собака от человека или сородичей, прежде чем начать рыть ямку, и в том, насколько активно она защищает кость. К последнему относится склонность убирать кость из ямы в разгар работы. В этом случае решающими факторами становятся агрессивность собаки и характер отношений с соплеменницами. Моя младшая такса никогда не прятала кость в присутствии матери, между тем как мать спокойно занималась этим даже в том случае, если дочь находилась рядом. Самая первая моя такса не прятала кость при человеке и всегда отчаянно защищала не только тайник, но и территорию в радиусе до трех метров. При этом она демонстрировала сильную агрессивность и по отношению к человеку, хотя по характеру была мягкой и в других обстоятельствах никогда не оказывала сопротивления моим домочадцам. Зато скотч-терьер прятал кость где придется и никогда не проявлял агрессивности к членам семьи вблизи потаенного места. Таксы, которые жили у меня позднее, не бросались на людей, но стоило кому-нибудь из нас приблизиться к охраняемой территории, как обе суки начинали ворчать, шерсть у них на спине поднималась. Кобели же при появлении
