повнимательнее. — Вид у тебя — краше в гроб кладут!
— Спасибо, мамочка, — саркастически отозвалась Флорин.
Глаза Хелен понимающе вспыхнули.
— А, соскучилась по Марку, да?
Флорин с трудом сдержала истерический смех. В течение последующего часа, никак не меньше, она, стиснув зубы, слушала, как Хелен соловьем разливается о свадебных приготовлениях. Иногда она с трудом сдерживалась, чтобы не накричать на мать. Наконец, не в силах более выносить эту пытку, Флорин укрылась в ванной.
— Скажи ей, трусишка, ну, скажи ей! — уговаривала она себя, глядя в зеркало.
Но при мысли о том, что одним словом перечеркнет радужные надежды матери, бедняжка холодела от страха. Чего ты ждешь, Флорин? Ответов на приглашения? — спрашивала она себя. Сердце ее сжималось от боли, мысли путались, ладони делались влажными. Вот странно: у неизбывного отчаяния те же симптомы, что и у любви.
В гостиной зазвонил телефон.
— Фло, тебя! — позвала мать.
Это оказался агент по продаже недвижимости. За дом назначили цену.
«Флорин, не смей продавать дом!.. Знай, я люблю тебя!» Волной накатила паника, колени подкашивались. Выгадывая время, она сказала риэлтору, что посоветуется с матерью и перезвонит либо вечером, либо завтра.
— Цена хорошая, — подчеркнул агент. — Я бы не стал раздумывать слишком долго.
Флорин повесила трубку и отрешенно уставилась в стену.
— Что, нашелся-таки покупатель?
— Да.
Хелен захлопала в ладоши.
— Перст судьбы, не иначе! Милочка моя, я так рада за вас с Марком!
Эти слова оказались последней каплей. Флорин рухнула в кресло, закрыла лицо руками и заплакала в три ручья.
Хелен не знала, что и думать.
— Что с тобой, деточка? — Мать опустилась на колени и ласково погладила по волосам дочь, плечи которой сотрясались от рыданий.
— Ох, м-мама, все плохо! Все так ужасно! Если я с-скажу все, тебе жизнь не мила покажется!
Хелен похолодела от ужаса.
— Ты больна? Проблемы со здоровьем… или…
Флорин решительно помотала головой, светлые пряди разлетелись в разные стороны.
— Еще хуже! — прорыдала она, не отнимая рук от лица.
— Что может быть хуже?
Флорин подняла заплаканное лицо, всхлипнула, вытерла нос тыльной стороной руки.
— Я не могу выйти замуж за Марка, мама. Я его не люблю!
Хелен стиснула руки и побледнела как полотно. Качнулась назад, словно от удара в грудь.
— Не может быть, — с трудом выдавила она, хватаясь за сердце.
— Может! Еще как может!
Флорин вскочила с кресла и ринулась в кухню за бумажными носовыми платками, а по возвращении обнаружила, что мать так и не сдвинулась с места. Хелен стояла на коленях, отрешенно глядя в пол.
— Я не люблю его, мама. Я люблю другого. — Теперь, когда роковые слова были произнесены, Флорин почувствовала, что самое страшное позади.
— Другого! — Хелен вскочила, лицо ее исказилось от ярости. — Да как ты смеешь заявляться ко мне за три недели до свадьбы и говорить такие кошмарные вещи!
— Сама не знаю как. Я всю неделю дрожала от страха при одной этой мысли, но под конец поняла, что от выбора никуда не деться. Ты или я, мама, третьего не дано.
— Что это значит — ты или я? — недоуменно спросила Хелен.
— Либо я осчастливлю тебя, мамочка, либо себя саму. Ведь это ты восхищаешься Марком, а вовсе не я!
На щеках Хелен проступили алые пятна.
— Ах ты дерзкая девчонка!
Флорин вздохнула, плечи ее поникли.
— Мама, присядь, пожалуйста. Нам следовало поговорить по душам гораздо раньше. О Марке, и обо мне, и о тебе…
Хелен вздернула подбородок.
— Обо мне?
— Именно. Присядь, прошу тебя. — Хелен неохотно уселась на краешек кресла напротив Флорин, сдвинула колени, недовольно поморщилась, точно червяка проглотила. — Мама, у нас с Марком, по сути дела, есть только одна точка соприкосновения — танцы. Но вместо того, чтобы потанцевать со мной лишний раз, он запирается в кабинете наедине со своими текстами. Это у тебя с ним много общего, а я тут ни причем. Мне следовало понять это в первый же день нашего знакомства. Сама посуди: не могу же я связать мою жизнь с человеком только для того, чтобы Марк компенсировал тебе отсутствующего мужа.
Хелен отвела взгляд.
— Хочешь сказать, что я свела вас с Марком потому, что сама не могу его заполучить?
— Отчасти да, но… — Хелен возмущенно фыркнула, вскочила с кресла, демонстративно повернулась к дочери спиной. — Не в романтическом ключе, мамочка, пойми! Ты искренне желаешь мне добра, а Марк — воплощенная стабильность, надежность, респектабельность… Словом, все то, за что тебе приходилось бороться одной, без мужа. Но я хочу большего. Мне нужен человек, который любит жизнь, умеет смеяться и быть нежным, который… который… — Флорин подумала о Бене, и комната словно озарилась ясным солнечным светом.
— Я так понимаю, что все это ты обрела в новом ухажере?
— Может, и так.
Хелен негодующе оглянулась через плечо.
— А пока ты меняешь женихов как перчатки, что мне прикажешь делать с гостями, созванными на вашу с Марком свадьбу? Что делать с подарками, которые вот-вот начнут прибывать? А банкетный зал, а цветы, а фотограф, а платье? — Резкий и пронзительный голос матери сорвался на истеричный визг. — Ты знаешь, в какую сумму обошлось мне все это?
— Точно не знаю, — кротко отозвалась Флорин, — но догадываюсь.
Хелен обернулась к дочери.
— За такого рода услуги авансы не возвращаются, милочка! — объявила она ядовито.
— Понимаю, мама. Но я выплачу тебе все до последнего цента, честное слово!
Хелен с негодующим видом снова отвернулась к стене.
— Ах, значит, выплатишь! — холодно повторила она. — Отныне всякий раз, при виде кого-либо из знакомых, мне захочется сквозь землю провалиться от стыда. За это ты мне тоже заплатишь?
— Мама, мне тоже приходится нелегко!
— А как насчет Марка? Ты ему уже сказала?
— Нет. — Впервые голос Флорин смягчился. — Я скажу ему завтра. Заеду за ним в аэропорт.
— Ну и славную встречу, ты ему уготовила! — съязвила Хелен.
И вдруг Флорин от души пожалела мать.
Неужели предательство отца настолько ее ожесточило, что она даже не в силах порадоваться за дочь? Или она предпочла бы, чтобы дочь вышла-таки замуж за Марка и уже после свадьбы поняла, что ошиблась?
Плечи Хелен беспомощно поникли. Она провела рукой по лбу, уставилась в пол. Молча покачала головой.
— Ты так и не спросишь меня о Бенедикте, мама? — тихо спросила Флорин.
— А чем этот твой… Бенедикт зарабатывает на жизнь? — холодно осведомилась мать.
