удивительно мягкой коже. От него пахло мускусом и хорошим мылом, и приятный запах наполнил ее радостным ощущением.
– Дорогой, – повторила она, – нам не пристало обсуждать что-то важное в присутствии слуг, вы понимаете?
Лукас смотрел на нее так долго, словно она сошла с ума, а затем, медленно оглянувшись, увидел лица слуг. Он, несомненно, узнал щеголевато одетого мужчину, которого все называли Физерс, стоящего у дверей, по-видимому, ведущих в кухню. В столовой присутствовали и другие слуги: пожилой лакей в немыслимо напудренном парике и еще двое, помоложе. И все как один смотрели на него с нескрываемым презрением. Наверное, подумал Лукас, они смотрели на него так начиная с того момента, как увидели пьяным прошлой ночью. Даже слуги богачей думали о себе лучше, чем последняя крыса из лондонских трущоб. Нет, этих олухов не касается то, что он хотел сказать.
– Я полагаю, да.
– Мы обязательно возобновим разговор, но только не за едой, договорились? – продолжала Кэролайн, приободрившись присутствием публики. – Закончим завтрак и затем обсудим все в кабинете. В частной беседе… Вы ведь проголодались, не так ли?
В животе Лукаса забурчало в ответ, и он поморщился. Пошли они все… Но, черт возьми, он хочет есть. Эта леди, и ее доктор, и другая дама, все отлично понимали, что он будет держать язык за зубами, пока не наполнит свой желудок.
– Идет. – Он хмуро кивнул, затем добавил потише: – Но слушайте, вы не можете обрывать меня на каждом слове только потому, что у вас чересчур много слуг и они подглядывают из каждого угла. И вообще какого черта, я…
Ее глаза умоляюще взглянули поверх маленьких круглых очков, прося успокоиться. Так и быть, подумал Лукас, он сделает ей одолжение и не станет разрушать идиллию, которую она сохраняла с таким трудом. Что ж, самое лучшее для него – согласиться. Тут наверняка пахнет деньгами, но будь он проклят, если женится на этой фривольной мисс ради чая из фарфоровой чашечки.
– Хорошо, мисс… хм-м… – неуверенно пробормотал он.
– Мисс Уэйнрайт, – подсказала она.
– О, точно!
Она прошла к буфету красного дерева, на мраморной столешнице которого стояло блюдо с омлетом, приготовленными на пару овощами и свежеиспеченным хлебом. Рот Лукаса наполнился слюной. Его ноги сами последовали за его голодным взглядом, и он начал накладывать еду на свою тарелку, не заботясь о том, что подумают другие о величине его порции.
Когда он вернулся на свое место, все, что он мог сделать, – это не сразу наброситься на еду. Он оглядел сидящих за столом и положил салфетку на колени, как это сделали они, и затем, взяв вилку, улыбнулся:
– Черт, я умираю с голоду.
Он начал есть, и все мысли о присутствующих за столом или пристойности поведения улетучились из его головы. Закончив, он отодвинул тарелку и поднял глаза, только чтобы узнать, что все остальные наблюдают за ним с сочувствием и любопытством.
– Вы очень проголодались, дорогой? – улыбнулась мисс Уэйнрайт, глядя на него широко раскрытыми глазами.
Лукас пробежал языком по зубам, откинулся на спинку стула и громко рыгнул.
– Во, точно.
Дама, сидевшая рядом с хозяйкой, бесшумно вздохнула. Когда Лукас подозрительно покосился на нее, она изобразила вежливую улыбку.
– Может быть, хотите ветчины, мистер Дэвин? – предложила Кэролайн.
– Я не такой дурак, чтобы отказаться…
– Генри, будьте любезны, обслужите мистера Дэвина, – сказала она лакею. Тот поклонился и пошел на кухню.
Все сидевшие за столом в полном молчании ожидали возвращения Генри, и только часы нарушали тишину своим громким тиканьем: тик-так, тик-так… Заметив напряженные взгляды своих сотрапезников, Лукас потуже затянул галстук и, подумывая, что бы еще такое сделать, начал изучать рисунок на серебряной тарелке. Он поднял ее, вертя в руках, и серебро заиграло в солнечных лучах.
– Красивая штуковина, – заметил он со свойственным ему спокойствием.
– Я говорила вам! – прошептала Аманда. – И чтоже? Он уже присматривается к серебру.
– Тише, – одернула ее Кэролайн.
Лукас переводил взгляд с одной дамы на другую, волосы на затылке зашевелились.
– Что? Что-то не так? Я что-то не так сделал? Держать такое в руках, хм-м… забавно… Нет-нет, не бойтесь, я не уроню…
– Не обращайте внимания на этих болтушек, мой милый, – успокаивал Теодор, и тут подоспел Генри с блюдом ветчины в руках. – Они всегда судачат о ком-то. Лучше займитесь ветчиной. Не беспокойтесь, ешьте, там еще много всякой всячины. Мисс Уэйнрайт очень богатая, – шепнул доктор, – очень богатая.
Лукас подцепил толстый ломоть ветчины.
– Не возражаете, старина? Страсть как хочется пить… Голова просто раскалывается.
Он, недоверчиво поводя бровью, покосился на доктора и, потянувшись к своему остывшему кофе, выпил его залпом.
После того как Лукас с удивительной легкостью расправился с двумя тарелками еды, вся компания потянулась в кабинет. Кэролайн замыкала шествие. Чувствуя легкое головокружение, она ухватилась за дверь, ища опоры. Что с ней такое?
С некоторым чувством нереальности происходящего Кэролайн наблюдала, как дядя Тедди дружески обнял Лукаса за плечи. Оба смеялись, будто не происходило ничего необычного. На самом деле все обстояло иначе. Неужели никто этого не чувствовал? Что касается ее, то она пребывала в полном смятении. Сердце бешено колотилось от сознания, что все, именно все изменилось в тот момент, когда Лукас Дэвин появился в ее доме.
До сих пор идея о муже являла собой нечто эфемерное.
Не больше чем средство добиться желаемого. Но на деле эта эфемерность приобрела облик живого человека, бродяги из лондонских трущоб, и, что совершенно поразительно, дьявольски красивого при этом. Такого сюжета она не встречала ни в одном из готических романов, которые так обожала. Кэролайн не походила на героиню «Замка Отранто» Хораса Уолпола, а Лукас Дэвин вряд ли имел что-то общее с мрачными героями из романов миссис Радклиф. Он был из плоти и крови, со своими собственными желаниями и страстями. И она уже сейчас понимала, что им невозможно руководить, исходя из своих целей. Им вообще невозможно руководить!
Наблюдая за Лукасом в столовой, когда он с такой жадностью набросился на еду, будто никогда в жизни не ел, она сначала была поражена, а затем ощутила мучительную симпатию. Как, наверное, ужасно быть бедным, впервые подумала Кэролайн. Как ужасно не знать, когда сможешь поесть в следующий раз! По- новому взглянув на него, она начала понимать, что его замкнутость, его хмурые взгляды вовсе не черта характера, а скорее попытка отстоять последние крохи собственного достоинства.
Она закрыла глаза, сдерживая слезы волнения. Такой красивый и гордый мужчина должен влачить жалкое существование в самых низших слоях общества! Нет, это казалось несправедливым!
– Кэролайн, вы идете? – послышался голос Аманды. Бывшая гувернантка стояла в тени холла, освещенного лишь светом, падающим из длинного высокого окна в его дальнем конце. В полумраке комнаты Аманда казалась изящной и красивой, как всегда, несмотря на то что юность давно миновала. Сейчас в выражении ее лица появилось что-то новое, и даже несколько суховатая манера держаться, словно ее душевные порывы зажаты в тиски, напоминающие тугой корсет, казалась не столь явственной. Она определенно переменилась с приездом доктора Кавендиша, как Кэролайн переменилась с появлением Лукаса.
– Что-то не так, Кэро? – спросила Аманда.
– Нет. – Кэролайн заставила себя улыбнуться, но уже в следующую секунду от ощущения бурлящей
