происходит внутри.
– Можно мне одну из ваших сигар, старина?
– Сигару? – Теодор подвинул коробку. – Конечно, мой друг. Простите, что не предложил вам.
Он протянул сигару Лукасу, который поднялся и, подойдя к камину, повторил ритуал доктора. Он попыхтел несколько раз и затянулся, раздумывая, почему люди находят удовольствие в таком странном занятии. Какое-то время он молча покуривал сигару, затем повернулся к Кэролайн и резко сказал:
– Сколько я получу?
Ее брови взметнулись вверх, и она быстро-быстро заморгала, вцепившись руками в спинку стула.
– Вы готовы взяться за это дело? Дядя Тедди посвятит вас во все детали.
Теодор подошел к письменному столу, вытащил документы из ящика и передал Лукасу. Тот повертел бумаги в своих ловких пальцах, затем вернул их доктору.
– Я не умею читать, док. Только говорю по-английски. Теодор приподнял одну бровь.
– Как насчет двух тысяч в год?
Несмотря на самообладание, Лукас чуть не поперхнулся дымом, от которого обожгло горло и легкие.
– Проклятие! И где, черт возьми, вам удалось заграбастать столько денег?
– Уверяю вас, я получила их честным путем, – заметила Кэролайн, отворачиваясь к окну, чтобы взглянуть на землю, столь щедрую к ней. – Это мое наследство.
Лукас неловко хмыкнул.
– Какая же тут честность? Вам просто повезло.
– Это все Фаллингейт, – объяснила она, поворачиваясь к нему.
Их разделало пятнадцать шагов, но ему казалось, словно она так близко, что может прикоснуться к его щеке своими дрожащими пальцами. Достаточно близко, чтобы подарить ему один из своих сладких поцелуев.
– Я получаю доход от оловянных рудников. Они делают меня очень богатой, мистер Дэвин. Но это единственный мой доход. Если я потеряю имение и прибыль от рудников, у меня не останется ни пенни. Итак, вы видите, почему я иду на риск. Все или ничего.
Он поднялся и подошел к ней. Рядом с ней все казалось более спокойным. Она не была выскочкой и не воображала из себя бог знает что. Это точно. Ее близость, ненавязчивый тонкий аромат фиалки, ее плечи, затянутые в муслин… Он смотрел в окно, не обращая внимания на непривычную тяжесть дорогой одежды.
– Все или ничего, – пробормотал он. – Всю свою жизнь я только и делал, что играл этими двумя понятиями.
Он смотрел на тяжелые облака, которые орошали землю бесконечными слезами, на траву, такую зеленую, что невольно вспоминались грязь и зловоние ужасающих трущоб Лондона, с которыми он так долго мирился. Пожить какое-то время за городом, может, и прекрасно. И тут он вспомнил о своих ребятах. Что он сделает для них, имея две тысячи в год? Ха! Он построит им особняк!
Конечно, ему придется уехать в Индию или еще куда подальше, и скорее всего он никогда больше их не увидит. Что ж, это не беда, если он сможет помочь им. Да… но он никогда больше не увидит мисс Уэйнрайт! Он прислушался к ее дыханию, короткому и отрывистому. Она ждала ответа.
Бедная крошка. Бедная наивная крошка. Она заслуживает большего. Честное слово! Она ничего не знает о нем. Ничего. Она не знает самого плохого…
Он медленно повернулся к ней, с растущим изумлением понимая, каков будет его ответ. Глядя на ее профиль, он вдруг понял, что она точь-в-точь вылитая камея, которую ему как-то удалось украсть. Точеная, женственная и холодная, Кэролайн повернулась к нему лицом.
– Итак, мистер Дэвин? Что вы скажите? – прошептала она.
– Зовите меня Лукас, – ответил он с улыбкой. – Не нужно формальностей, ведь скоро мы станем мужем и женой.
Глава 9
Примерно два часа спустя в маленькой часовне Норкирк на самом краю Крэгмира состоялся обряд венчания. Почти целый час ушел на то, чтобы добраться сюда в карете, у «молодых» даже не было времени подумать о соответствующих туалетах, как, впрочем, не было и желания скрепить союз поцелуем. Всему событию сопутствовало не больше сентиментальности, чем любому официальному мероприятию. Когда они ставили свои подписи в регистрационной книге церкви, то со стороны это выглядело скорее как подписание делового соглашения. Кэролайн оставила быстрый красивый росчерк, тогда как Лукас долго трудился над своим именем, вспоминая урок, полученный от Аманды. Высунув кончик языка, он старательно выводил каждую букву, внимательно следя, как бы не допустить ошибки, иначе подпись окажется недействительна.
Возвращаясь в Фаллингейт, Кэролайн пребывала в приподнятом настроении. Убедившись, что Лукас не станет настаивать на интимных отношениях, она почувствовала, как тяжелая ноша спала с ее плеч. Теперь она сохранит Фаллингейт. Но Кэролайн еще не успела подумать, что она станет делать с мужем, который помог ей сохранить имение.
Во второй половине дня, когда дождь наконец поутих и на хмуром осеннем небе проглянуло солнце, Теодор предложил Кэролайн взять Лукаса на верховую прогулку и показать ему поместье. Ему ведь предстоит встреча с Джорджем и поэтому необходимо знать, что к чему.
С помощью слуги Лукас быстро оделся в костюм для верховой езды и пришел в конюшню раньше Кэролайн. Всегда быть первым. Всегда быть готовым. Так учил его Робин Роджер. Но вскоре Лукас убедился, что правила, принятые в высшем обществе, ничто по сравнению с законами воровского мира. И то умение, которое он приобрел в «Семи лунах», не сможет ни на йоту пригодиться ему в мире сентиментальных сквайров.
– Добрый день, сэр, – приветствовал его грум, стоило Лукасу пройти во двор, выложенный булыжником. Парнишка, одетый в бриджи, собранные у колен, и смешную шапочку, с уважением поклонился ему.
Лукас, окончательно сбитый с толку, остановился, оглянувшись через плечо. К кому обращается этот малый?
– Лошади почти готовы, сэр, – добавил парень, снова занимаясь своей работой.
Ну и ну… Конюх обращался к нему! Со странным чувством, которое, честно говоря, нельзя было назвать неприятным, Лукас повернулся и поправил галстук.
– Доброго здоровья. – Он кашлянул в кулак и, гордо выдвинув подбородок, подумал, что впервые говорит не как последний бродяга из Лондона.
Парень, кажется, ничего не заметил, спокойно продолжая прилаживать седла к двум лошадям. Со слов грума Лукас узнал, что одну из лошадей – белого крупного мерина с тонкими щиколотками и удивительно голубыми глазами зовут Гермес. Другая, великолепная черная кобыла, звалась Маргаритка. Хвост и гриву ей аккуратно заплели в косички. Лукас невольно подошел ближе, пораженный красотой кобылы.
– Ух ты, ну и красавица! – Он погладил шею лошади, удивительно блестящую и гладкую на ощупь. Она выглядела так же безупречно, как те грациозные статуэтки, которые ему доводилось видеть в богатых домах. Шерсть мягкая и шелковистая.
Лукас не очень-то разбирался в лошадях, но некоторые из этих удивительных животных были настолько хороши, что даже полный идиот без труда мог распознать породу. Он видел это так же ясно, как видел благородную породу в мисс Уэйнрайт, хотя она и не походила на тех леди, которых ему не раз довелось наблюдать у здания оперы. Они выходили из своих карет с таким высокомерным видом, словно сами являлись главной и лучшей частью представления. Лукас ласково похлопал Маргаритку по теплому черному боку.
– Прекрасные у тебя лошади.
– Спасибо, сэр, – ответил грум, и его грубое простое лицо засветилось от похвалы. – Эта самая красивая. На Маргаритке ездит сама госпожа.
– О! – Лукас потер подбородок и озадаченно повернулся к белому мерину. Так, значит, этот предназначен для него? Какого черта он должен влезать на этого гиганта? Чего доброго, порвет штаны! Да, деньги имеют и плохие стороны. Попробуй-ка заберись на такую лошадь, а потом она тебя сбросит, как безумного короля Георга. Лукас ездил на лошади всего несколько раз, когда приходилось удирать из
