Она почувствовала, что тает в его объятиях.
– Слишком хорошо. А теперь давай за дело. У нас есть всего три дня, чтобы спасти бедняжку Софи.
– Ты права, – посерьезнел Хью. Подойдя к двери, он осторожно отколол листки. Они, как оказалось, держались на сломанной шляпной булавке. Булавку с мертвой бабочкой Хью протянул Лидии: – Подержи- ка.
Она осторожно взяла булавку и взглянула на него:
– Что там еще есть?
– Похоже на какую-то карту. И еще, кажется, записка от Софи. Вот видишь, я так и думал, что будет еще одно доказательство того, что девушка жива. Но что это такое? Послание, зашифрованное каким-то другим способом, а вовсе не древесным алфавитом. Очень надеюсь, что мистер Френсис сумеет нам помочь. Пойдем, надо хорошенько все рассмотреть.
Они вошли в большой зал и присоединились к Терберу Френсису, который завалил своими книгами длинный обеденный стол. Хью освободил часть стола и с величайшей осторожностью разложил обнаруженные на двери листки бумаги.
– Прошу вас, мистер Френсис. Здесь работы столько, что вам хватит надолго.
– Что в записке Софи? – спросила Лидия.
– Сейчас, – сказал Хью и, наклонившись, принялся читать вслух:
После того как Хью закончил читать письмо, в комнате установилась напряженная тишина. Лидия задумчиво скрестила руки на груди.
– Кто такой, этот мистер Кили?
– Местный докторишка, – хмуро ответил Хью. – Тот самый, по милости которого я не смог прийти к тебе в тот злополучный день пять лет назад.
Глаза Лидии расширились от ужаса.
– И ему было позволено продолжать свою практику? После того, что он сделал с тобой?
Хью невесело усмехнулся:
– О да. Он получил немалое вознаграждение от моего отца. Правда, если сейчас граф узнает о том, что этот самый доктор связан с похищением, то он скорее всего серьезно пожалеет о своей щедрости. Надо полагать, Добсон хорошо ему заплатил. Кили, насколько я могу судить, совершенно потерял человеческий облик и всякое понятие о добре и зле. Он давно пристрастился к опиуму. Я молюсь лишь об одном – только бы он не давал эту отраву Софи.
– Ну надо же! А вот это очень интересно! – пробормотал себе под нос мистер Френсис. Он внимательно разглядывал клочки бумаги, разложенные на столе.
– В чем дело? – Хью мигом оказался возле него.
– Вы знаете, что это такое? – Мистер Френсис указал на письмо, зашифрованное каким-то необычным способом. Сплошные черточки, расположенные параллельными рядами, сгруппированные по две, три или пять.
– Нет, мистер Френсис.
– Это огам, древнейшая форма кельтского алфавита, еще один способ, каким друиды оставляли друг другу послания без риска, что они станут известны посторонним. Здесь каждая буква, представленная своим набором черточек, связана с названием какого-нибудь дерева. Мне не терпится начать работу и поскорее расшифровать это послание!
Хью присел возле стола и взял в руки один из клочков бумаги.
– Какая странная карта, – произнес он.
Лидия подвинула кресло и села рядом.
– А что это за карта? – спросила она.
– Не могу сказать ничего определенного. Здесь очерчен слишком небольшой участок. Ни знакомых объектов, ни указаний, где север и где юг. Мистер Френсис, взгляните на это, будьте так любезны. Вам это ничего не напоминает?
– Дайте-ка посмотреть. – Тербер Френсис подошел ближе и, сдвинув очки на нос, принялся рассматривать грубо нарисованную черными чернилами карту. – Так-так. Да-да-да. Ну конечно!
– Что это? – Лидия нетерпеливо заерзала на кресле.
– Что? – Тербер Френсис будто бы только сейчас заметил ее присутствие, настолько он был поглощен созерцанием небольшого клочка бумаги.
– Мне показалось, вы узнали, что это за местность, – сказал Хью.
– Разумеется, я ее узнал.
– И что же это? – спросил Хью, проявляя поразительное терпение. – Что, по-вашему, это может быть?
