Неужели она, как сказала Салли, действительно стала слишком строгой, слишком осторожной? Гейбриел тоже говорил о ее сдержанности. Психея посмотрела на свое безупречно сшитое муслиновое платье и перевела взгляд на платье Салли. Вероятно, декольте Салли было немного глубже, а лиф более плотно облегал ее талию. «Неужели Гейбриел находит меня скучной и вялой? Это не должно тебя беспокоить!» – упрекнула она себя, но эти мысли не доставляли ей удовольствия.
Она очнулась от вопроса Салли:
– А кем будешь ты, Психея? Вот мистер Денвер будет разбойником. – Она одарила молодого человека одной из самых обольстительных улыбок. – Если я не отговорю его.
– Гм, я еще не решила, – сказала Психея, пытаясь вспомнить, о чем говорила Салли.
Подруга, казалось, поняла ее смущение.
– Наш большой бал-маскарад, глупышка. У меня весь дом на ногах. Уже несколько недель я тружусь как одержимая.
– Бедняжка, – сочувственно посмотрел на нее мистер Денвер.
– Так кем же ты будешь, моя дорогая? – снова обратилась Салли к Психее. – О моем костюме не спрашивай, это тайна. Хотя я могу передумать. Я могла бы быть Персефоной, а лорд Таррингтон – Плутоном, богом преисподней.
– Почему ты так считаешь? – слишком резко спросила Психея.
Салли удивленно захлопала ресницами.
– Ну, разве ты не видишь, у него такой грозный взгляд. Но не волнуйся, от этого он только привлекательнее.
Психея оглянулась на толпу, все еще окружавшую стройную фигуру Гейбриела. Его голова едва виднелась среди колыхавшихся перьев и шляп.
– Не сомневаюсь, – неохотно согласилась она. – Но если кто-то должен быть Персефоной, то ею буду я, Салли.
– Лишаешь меня удовольствия, – вздохнула Салли. – Я понимаю, он принадлежит только тебе. О, мистер Денвер, вы должны меня утешить.
– Б-буду очень счастлив, – заикаясь ответил молодой человек.
Солнце пригревало. Психея раскрыла зонтик и направилась к столпившимся вокруг Гейбриела дамам.
– Лорд Таррингтон, не желаете ли прогуляться по цветнику?
Он сразу же обернулся, и она могла поклясться, что Гейбриел обрадовался ее появлению.
– Мне было очень приятно, дамы, – с поклоном обратился он к своему окружению, – но вы должны извинить меня. Не могу же я допустить, чтобы моя нареченная гуляла в саду без меня.
Гейбриел ловко проскользнул сквозь толпу разочарованных дам и подошел к ней. Психея почувствовала некоторое удовлетворение, но сочла это чувство недостойным ее. Все это было притворством, не мог же он на самом деле предпочитать ее общество.
– Я бы больше не вынес этих хлопающих ресниц, – признался Гейбриел.
И снова он говорил так искренне, что между ними возникало дружеское взаимопонимание. Но Психея по-прежнему сомневалась в нем. Нет, она так легко не сдастся.
– Не побродить ли нам по лабиринту? Насколько я понимаю, он весьма знаменит, – предложил Гейбриел.
– И сколько дам приглашали вас туда? – спросила Психея, взглянув на него из-под опущенных ресниц. Лабиринт Саттонов славился как место нечаянных поцелуев и коротких любовных свиданий. – Нет, благодарю вас. Думаю, нам достаточно и цветов.
Они неторопливо шли рядом, не касаясь друг друга. Психея испытывала некоторую неловкость, вспоминая о поцелуе в мансарде. Вероятно, Гейбриел тоже помнил о нем.
Они остановились перед широкими рядами тюльпанов, и она услышала, как Гейбриел сказал:
– В Голландии их еще больше. Может быть, когда-нибудь я покажу их вам.
Психея удивленно взглянула на него, и он, казалось, на мгновение растерялся.
– Просто я не выхожу из роли, – сказал Гейбриел.
– Но ведь нас никто не слышит, – отведя взгляд, заметила Психея.
– Хороший актер никогда не выходит из роли, – поддразнил ее Гейбриел.
Она сразу же отвернулась, и он замолчал. Сколько же можно смотреть на цветы? Налюбовавшись, сколько требовалось, алыми тюльпанами, они вышли из цветника. Не желая возвращаться в общество окружавших Гейбриела восторженных поклонниц, Психея кивнула в сторону калитки.
– Не погулять ли нам по фруктовому саду? Гейбриел улыбнулся и распахнул перед ней калитку.
Они миновали толстую каменную стену, окружавшую французский сад, и оказались в тени цветущих яблонь.
Психея опустила зонтик. Осыпанные цветами ветви испускали опьяняющий аромат.
Психее стало грустно. Здесь было так романтично! Если бы ее жених был настоящим, если бы их по- настоящему тянуло друг к другу, она могла бы позволить себе забыть о приличиях. Невозможно было устоять перед поцелуем под этим благоухающим облаком цветущих деревьев. Психея не хотела себе лгать. Влечение, которое они оба испытывали друг к другу, не было притворством. Даже шагая рядом с ним,
