– Не надо делать необдуманных шагов, Джайлз! Ты нравишься мне таким, какой ты есть! И конечно же, ты мне вовсе не противен.
Джайлз удивленно вскинул брови, но промолчал.
– Ты самый отважный, самый добрый, самый удивительный мужчина в мире! – с жаром продолжала говорить Офелия. – Ты не задумываясь поспешил Сэл на выручку, спас не только ее, но и двух абсолютно чужих для тебя девочек, бесстрашно прыгал по крышам, дал отпор жутчайшему громиле, не испугался даже его злобного пса! Я была безумно рада тогда, что ты со мной рядом! С тобой мне было необыкновенно легко и спокойно. И вряд ли бы мы вели себя как невинные агнцы, если бы тогда рядом с нами не было маленьких детей.
Выпалив все это, Офелия лукаво улыбнулась. Но Джайлз и бровью не повел. Офелия нахмурилась и добавила:
– Однако при всем при том, я не создана для того, чтобы стать женой священника.
Джайлз бросил на нее испытующий взгляд и спросил:
– А какой, по-твоему, должна быть его жена?
– Ну, добродетельной, благодушной, скромной… – ответила, подумав немного, Офелия. – Ты плохо меня знаешь. В Йоркшире я прослыла…
– Ты мне уже рассказывала об этом, – перебил ее Джайлз. – Ты прослыла своенравной и взбалмошной девчонкой, едва ли не сорвиголовой.
– Это верно, – подтвердила Офелия с толикой вызова.
Однако во взгляде Джайлза читалось сомнение.
– Вот что я вам скажу, дорогая мисс Эпплгейт, – положив на стол перо, сказал он. – Вы плутовка и обманщица.
Она ахнула и выпалила:
– Вот уж нет! Правда, я не сильна в тонкостях этикета и не всегда веду себя, как подобает леди. Пусть я и диковата немного, но не плутовка. Вы не вправе называть меня обманщицей!
Все вышло именно так, как она и предполагала. Стать женой священника она просто не могла! Однако по какой-то непонятной причине, лишний раз убедившись в этом, Офелия почувствовала себя несчастнейшей девушкой на всем белом свете. Она встала и молча направилась к двери, надеясь, что покинет кабинет прежде, чем расплачется.
Но Джайлз проявил удивительную прыть: он вскочил из-за стола и, обогнув его, в два прыжка добрался до двери первым и захлопнул ее у Офелии перед носом. Она почувствовала себя его пленницей и застыла на месте как вкопанная.
Его глаза заблестели, как у хищного зверя, готового броситься на свою беззащитную жертву и растерзать ее. Таким свирепым она видела его впервые. Обжигая ее взглядом, он промолвил:
– Я хотел сказать, что ты притворщица. Но дикаркой тебя не назовешь. Хотя ты и пытаешься произвести впечатление необузданной, испорченной девицы, в действительности ты простодушна и наивна, в твоем сердце нет ни коварства, ни злобы. Ты обыкновенная благовоспитанная провинциальная девушка из благородной семьи.
– Вы заблуждаетесь, ваше преподобие! – возразила Офелия срывающимся голосом. – Спросите обо мне у моей сестры…
– Вздор! – Воскликнул Джайлз и, протянув руку, сжал ей кисть. От его прикосновения, по спине у Офелии побежали мурашки. Джайлз поднес ее руку к своим губам и поцеловал кончики пальцев. Она затрепетала и почувствовала головокружение. Боже, что же этот удивительный человек с ней делает!
– Вы даже не представляете себе, насколько я коварна и порочна! – пролепетала она. – Однажды мы с сестрой без спросу уехали кататься в ландо нашего свояка. Именно мне пришла в голову эта дерзкая идея…
– Не усматриваю в этом ничего предосудительного, – возразил викарий. – Его лошадям было полезно размяться!
– А в другой раз, – задыхаясь от внезапно нахлынувших на нее смешанных чувств, чуть слышно произнесла Офелия, – в другой раз мы с Корделией переоделись в платья служанок и пошли прогуляться в деревню, и там сыновья мельника стали приставать к нам и даже пытались поцеловать нас в саду. Тогда заводилой тоже была я…
Его губы коснулись ее ладони, и у нее перехватило дыхание. Боже, ему не следовало делать этого!
– И сколько же в ту пору вам было лет? – спросил Джайлз.
– Двенадцать. Но мы уже знали, что целоваться нам нельзя.
– Очевидно, ваши кавалеры целовались не слишком умело? – предположил Джайлз.
– Да, – призналась Офелия, – они понятия не имели, как это следует делать. Только обслюнявили нас.
Но где успел поднатореть в этом искусстве святой отец, подумалось ей, пока она млела от прикосновения его губ к ее коже. Колени Офелии вдруг стали словно ватные, а низ живота налился приятной тяжестью.
– И все-таки, Джайлз, – в отчаянии воскликнула она, – я не могу выйти за вас замуж! Вы быстро разочаруетесь во мне и пожалеете о своем поступке, я же не перенесу этого…
Он погладил ее по щеке, очень осторожно, как если бы дотрагивался до нежных лепестков розы, потом поцеловал в щеку, сжав лицо обеими ладонями, и порывисто поцеловал в губы.
Ошеломленная дерзким поступком его преподобия, Офелия мгновенно сомлела и позволила его языку проникнуть ей в рот. Волшебные ощущения, охватившие ее при этом, не поддавались словесному описанию. Томление в ее трепещущем теле стремительно нарастало. И она прильнула к Джайлзу настолько
