сначала прополоть клумбу, а потом набрать букет для гостиной.
Виконт прошел по дорожке в середине сада и, срезав перочинным ножом большую ветку сирени с ближнего куста, протянул ее Мэдди.
– Рад вас видеть в саду. Свежий воздух вам не помешает. Вы все еще очень бледны.
Он помог ей выбрать цветы, и скоро ее корзинка была полна. Запах цветов щекотал ноздри. От виконта тоже пахло; так же, как утром, когда Мэдди прошла мимо него в кабинет отца, она удивилась, что раньше не замечала, что у мужчины есть свой запах – чистого белья, кожи и чего-то еще, что она не могла определить, – и этот запах может быть приятным. Ей даже захотелось прикоснуться к виконту. Но она одернула себя, что за неприличная для леди мысль!
Когда он в очередной раз наклонился к ней, она на минуту забыла, о чем хотела его спросить. При ярком дневном свете лорд Уэллер выглядел еще красивее – если это было возможно, – чем в доме. Легкий загар покрывал его лицо и руки. Вероятно, виконт проводит много времени на воздухе, подумала она. А глаза под темными бровями вразлет были такого необыкновенного цвета, что она никак не могла оторвать от них взгляда. Она почувствовала, что опять краснеет.
Взяв ее за локоть, виконт помог ей подняться.
– Я уверен, – сказал он, и его голос прозвучал как-то слишком чувственно, – что цвет лица на солнце становится гораздо лучше.
Она поняла, что он ее поддразнивает, но, прежде чем успела упрекнуть его, он поднял ее голову за подбородок и приблизил к себе ее лицо. Он собирается ее поцеловать!
Его движения были медленными и явно рассчитанными, и у нее было более чем достаточно времени, чтобы остановить его и сказать, как это неприлично – стоять в саду и обниматься при свете дня на глазах у всех.
Но она не пошевелилась, потому что очень хотела, чтобы он ее поцеловал!
Его губы были теплыми, а рука обнимала ее за плечи, и она почувствовала, что растворяется в этом человеке. Ей не верилось, что ее могут захлестнуть эмоции, о которых она даже не подозревала.
Он оторвался от ее рта и прошептал у самого уголка ее губ, его голос слегка дрожал от сдерживаемого смеха:
– Вам тоже позволено меня поцеловать, дорогая Мэдди.
Она не задумываясь выронила корзинку с цветами и обвила руками его шею. Встав на цыпочки, она прижалась губами к его рту и прильнула к виконту всем телом, не оставив никакого расстояния между ними.
Ее ошеломила реакция его тела. Сначала она не поняла, а потом до нее дошло… Она, возможно, проводила не так много времени на скотном дворе, как ее сестра Джулиана, которая помогала Томасу управляться с овцами и другой живностью, но все-таки не была ни глухой, ни глупой. Мэдди хотела вырваться, но Эйдриан держал ее крепко, и ей было так хорошо в его объятиях, что она решила, что незачем жеманиться.
Она стала отвечать на его поцелуи со страстью, о которой и не подозревала. Какие же новые волшебные чувства она испытает в их первую брачную ночь, мелькнула у нее мысль.
Однако крошечный лучик благоразумия все же пробился в ее затуманенный мозг. Мэдди выпрямилась и оттолкнула виконта так неожиданно, что потеряла равновесие и чуть было не упала.
– В чем дело? – спросил виконт, оглядываясь. – Здесь кто-то есть? – Он нахмурился, недовольный тем, что им помешали, и выражение его лица напугало бы и более смелую женщину.
Виконт прищурился и стал озираться, словно ожидая найти дракона, притаившегося за яблонями. Потом посмотрел на нее, и выражение его лица смягчилось.
– Я не могу, – сказала она. – Я не могу выйти за вас замуж! Я не могу уехать из дома.
– Я же обещал, что не буду настаивать на том, чтобы вы бросили своего отца, Мэдлин. Я всегда держу слово.
– Но… но зачем вам нужна жена, которая не будет… – Она взглянула на него, не зная, как закончить фразу.
Эйдриан стиснул зубы. До появления в саду Мэдди он ходил по дорожкам, чувствуя себя словно орел, которого посадили в клетку для канарейки. Он чувствовал себя незащищенным, уязвимым, потому что ему все время казалось, что кузен следит за ним из какой-нибудь засады. Неужели он уже подобрался к нему так близко?
Сколько пройдет времени, прежде чем Френсис обнаружит себя, прежде чем прозвучат выстрелы и ловушка захлопнется в очередной раз?
Эйдриану давно бы следовало быть в пути и бежать, бежать… Но, милостивый Боже, как долго это может продолжаться?
Неужели он стал трусом?
И как он может оставить ее одну, если обещал…
Когда в саду появилась Мэдлин и он увидел, как тонкая морщинка беспокойства, перерезавшая ее лоб, исчезла, едва она заметила его, у него потеплело на душе, как было всякий раз, когда Мэдди находилась рядом. Она завладела его сердцем с того самого момента, как он нашел ее в беседке.
Его привлекали в ней и ее ум, и искренность, и мужество, с которым она борется со своим недугом. И потом – он дал слово. Он не может ее оставить, точно так же, как не может сбежать средневековый рыцарь, прикованный железной цепью к стене темницы. Но только тюрьма Эйдриана была гораздо приятнее, потому что рядом была Мэдлин.
Ему придется сказать ей правду – во всяком случае, часть правды, и покончить с этим.
– Мэдлин, я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж, но прежде чем мы дадим клятвы перед Богом и людьми, вам надо кое-что узнать обо мне. Я убил человека. Хуже того, этот человек был моим кузеном и наследником.
Мэдди смотрела на него широко открытыми глазами.
– Это был несчастный случай?
Он покачал головой. Он боялся увидеть в ее глазах презрение или даже страх. Если она отшатнется от него, он погиб.
Но ее взгляд был серьезным. Она скорее была заинтригована, чем напугана.
– Он пытался убить вас?
– Да, это была дуэль, совершенно бессмысленный поединок. Все началось со ссоры за карточным столом. Линли, очевидно, был пьян и все время задирался, но он был таким и трезвый. Я пытался перевести все в шутку, но ничего не получилось. Потом я попытался уговорить его секунданта, его младшего брата Френсиса, убедить Линли отказаться от дуэли. – Эйдриан на секунду запнулся. – Но Френсис не только не попытался разрешить все мирным путем, он позволил Линли пить всю ночь, вместо того чтобы отвезти его домой, чтобы брат проспался. Так что когда Линли прибыл на место дуэли, он еле держался на ногах. Я был намерен выстрелить поверх его головы, но он выстрелил первым, когда я еще только разворачивался, чтобы прицелиться, и попал мне в руку. Я разозлился, потерял над собой контроль и выстрелил в него. Он умер. Дуэли запрещены законом, и меня могли либо посадить в тюрьму, либо казнить, если бы не было свидетелей того, что он выстрелил первым и до того, как была дана отмашка. Поэтому меня выпустили.
– Значит, это была не ваша вина, что он умер, – сказала Мэдлин, будто пытаясь разуверить его.
– Да, но теперь меня во всем обвиняет его младший брат Френсис, который заявил во всеуслышание, что отомстит за смерть Линли и убьет меня.
– Но вы сказали… теперь он ваш наследник. Ему было выгодно, что брат был пьян и стрелял не по правилам, – сказала Мэдди.
– Да, такие слухи ходили. Возможно, Френсис планировал стать следующим наследником моего титула и богатства. А если бы мы умерли оба, он оказался бы в превосходном положении. Должен сказать, что слухи еще больше его обозлили. И поскольку он теперь мой наследник, вы поймете, почему я был бы рад, если бы у меня был сын – наследник по крови.
– Неужели закон позволит ему унаследовать ваше имущество, если он убьет вас?! – в ужасе воскликнула она.
– Да, адвокатам придется не сладко, – согласился Эйдриан. – Но они должны будут доказать, что именно он меня убил. Если мы встретимся с ним с глазу на глаз в глухом месте или где-нибудь на болотах, свидетелей не будет.
– Но вы не должны оставаться с ним с глазу на глаз! И как же так? Власти должны знать о его преступных планах. Расскажите кому-нибудь. Вы не можете позволить ему убить вас!
Мэдлин была искренне огорчена. Ему захотелось снова ее целовать и выбросить из головы эту неприятную историю.
– Я нанял сыщиков из полицейского управления. Но мало того что все это время они разоряли меня, раздражали слуг и арестовывали моих торговых агентов, они не смогли поймать моего кузена. А Френсис продолжает неотступно следить за каждым моим шагом и дважды уже стрелял в меня, но промахнулся: в первый раз прострелил совершенно новую шляпу, а во второй – попал мне в бок и повредил ребро. Болело страшно, пока не зажило. К тому же пуля порвала почти новое пальто. Мне следует отправить Френсису счет от моего портного!
– Ничего смешного во всем этом нет! – отрезала она, и Эйдриан с удивлением заметил, что в ее глазах стоят слезы.
– Дорогая Мэдлин, – уже мягче сказал он, – я вынужден смеяться, иначе можно сойти с ума.
– Наймите частного охранника, – предложила она. – У вас есть средства…
Он не должен сдаваться этому кровожадному родственнику, думала Мэдди. Это просто нечестно – позволить убийце добиться своего.
– Я и это попытался сделать. У меня был слуга, очень хороший парень, с которым мы прошли всю войну, верный мне человек. Он стал спать в моей комнате. Однажды, когда Френсис подкупил хозяина гостиницы и получил ключ от моей комнаты, Джон отвел от меня нож, но заплатил за это собственной жизнью.
Мэдди ужаснулась.
– К сожалению, воспользовавшись тем, что я пытался остановить кровотечение из раны Джона, Френсис скрылся. Потом он подкупил своего слугу, чтобы тот подтвердил его алиби, и я не смог предъявить ему обвинение в убийстве.
Неожиданно на солнце набежала тучка.
– Я больше никогда не позволю, чтобы из-за меня погиб человек. – Лицо Эйдриана стало суровым, – Я
