Батечку мой, что же с тобою делать?
— Я хотел тебя видеть. Следователь дал твой адрес…
— Какой следователь? Ты ведь сказал, что татары…
— Татары — это позже, — объяснил отец, испуганно оглядываясь. — А следователь — немного раньше. Меня таскали из-за чаши…
— Из-за чаши?
— Да. Я был на том свете. Там покойный отец дал мне чашу. Для тебя…
— Для меня?
— А для кого же еще? Ты же казацкое дитя. Та чаша — волшебная. Ее били — не разбили, жгли — не сожгли, долбили — не раздолбили. Такого материала на Земле нет. Все заинтересовались — где взял? Кто тебе дал? Я им — правду. Так, мол, и так, на том свете предки мне дали. А они — кто смеется, кто злобится. Ясно — никто не верит. А ты, я знаю, поверишь.
— Я верю, таточко, но где же она?
— Эге, — счастливо засмеялся отец, — теперь она снова со мной. Туточки в машине.
Мой товарищ привез ее.
Галя растерялась. Везти отца снова в Павловскую? Замыкать его в «караван-сарай»?
Стать преступницей в его глазах?
От машины отделилась фигура, приблизилась. Девушка рассмотрела молодого парня, лицо расплывалось в сумраке.
— Добрый вечер, — послышался спокойный, ласковый голос. — Я слышал ваш разговор и решил вмешаться. Вы можете не понять…
— Я в самом деле ничего не пойму, — с мукою воскликнула Галя, устремившись к незнакомцу. — Объясните.
— Минуточку, — вкрадчиво отозвался парень. — Не кричите. Вы понимаете, откуда он?
— Разумеется, я сразу это поняла.
— Тем более… Я помог ему оттуда выбраться…
— Зачем?
— Всего сразу не объяснишь. Он вспомнил о чаше…
— Вы тоже об этом? Что за мистификация?
— Не мистификация, — возразил неизвестный. — Чаша существует. Она на самом деле как-то досталась вашему отцу. Но не это имеет значение. Это — второстепенное дело. Главное — чаша удивительный феномен. И она адресована именно вам…
— Мне?
— Да.
— Не понимаю.
— Я тоже не все понимаю.
— Кто же вы?
— Ученый. Теоретик, — уклончиво ответил юноша. — Я производил анализы странной чаши, знаю немного историю вашего отца. Ни ученые, ни врачи, ни тем более следователи не могут серьезно воспринять его рассказ. Для ученых чаша — просто удивительный феномен, для следователей — загадка, криминальный казус, требующий объяснения… Ну а для врачей — чаша пустое, а главное — болезнь отца, шизофрения или психоз. Их интересует только патология, а чаша — выдумка, фикция.
Заколдованный круг! Мы с товарищами решили…
— Кто это… мы?
— Я и несколько друзей из Института физики. Мы решили разрубить этот узел, преодолев бюрократические рогатки. К тому же — помочь отцу. Знакомые врачи помогли забрать его из больницы. Теперь мы спокойно расспросим его в вашем присутствии, чтобы все законно, спокойно, в интересах науки и его, вас…
— Мистика, — прошептала Галя. — Рехнуться можно!
— И все же — факт! Едем!
— Куда?
— К нам. Там ждут. Группа ученых и крупных врачей, психологов. Отец все расскажет, мы запишем. О нем не беспокойтесь, его излечат. Ваше присутствие…
— Где это?
— Недалеко. Коттедж Института, тихо, спокойно…
— Хорошо, — решительно сказала девушка.
Она села на заднее сиденье рядом с отцом. Он обнял ее, что-то бормотал счастливым голосом. Машина мягко двинулась. В отблесках фонарей девушка теперь видела небритые щеки отца, его дикий взгляд.
— Таточку, — шептала Галя, — что же с тобою было, где ты был?
— Ничего, ничего, доченька, — счастливо смеялся отец, поглаживая ее руку. — Теперь все будет хорошо. Я уже не винокур! Я теперь казак!
— О чем ты, таточку?
— Я правду говорю! Мне отец горькие слова молвил… И дед… И прадед… А что?!
Все верно! И я их послушался. Теперь — Дикое Поле — моя обитель! Ого-го!
Погуляем!
— Спокойно! — отозвался юноша с переднего сиденья, не оглядываясь. — Соглашайтесь. Все будет отлично…
— А где же чаша? — спохватилась девушка.
— Вот она. — Незнакомец подал черную шкатулку. — Откройте и посмотрите. Не бойтесь. Она неподвластна земным стихиям, не разобьется…
Галя дрожащими руками открыла шкатулку. На темном бархате вспыхнули фиолетовые искры. Она взяла чашу. Послышался мелодичный перезвон. В чаше загорелась голубая капля, запылала алая жидкость, послышался нежный аромат цветов. Галя испуганно смотрела на дивную трансформацию, не зная, что предпринять.
— Ага! — радостно заорал отец. — Я не лгал! Глянь — там вино! Вино бессмертия!
Пей, доченька! Пей! Это для тебя оно появилось! Я не мог выпить… недостойный я! Да! А ты… Пей!
— Погодите! — резко вмешался юноша. — Отдайте чашу!
Девушку поразил его тон. Ледяной голос, холодное лицо, властно протянутая рука.
Ее душа возмутилась. Кто он — этот юноша? Почему судьбою отца распоряжаются неизвестные люди?
— Я не отдам чашу! — гневно ответила девушка. — И остановите машину. Я не желаю детективных историй. Я идиотка, что согласилась ехать с вами. Отец требует лечения. В нормальной больнице. А чашу пусть изучают ученые в Институте, а не в какой-то подпольной группе! Остановите машину, я хочу вернуться домой!
— Верните чашу! — зловеще повторил юноша.
За окнами машины чернели святошинские леса, между деревьями мерцали редкие огоньки коттеджей. Кричать? Драться с ним? На отца надежды нет! А что она может сама? Теперь Галя поняла, что попала в скверную историю, в капкан. Тут какое-то преступление! Она лихорадочно думала, как поступить, но мысль металась в пустоте. А машина неслась во мраке, разрезая лучами фар стену ночи. Но вот юноша резко повернул налево. Замигали стволы сосен, густые кусты.
— Куда вы? — отчаянно закричала Галя.
Машина остановилась. Девушка ударилась лбом о переднее сиденье. В голове послышался звон, в глазах потемнело. Затем властная рука прижала к ее устам что-то мягкое, удушающий запах проник в сознание, отнял волю. Руки и ноги мгновенно окоченели. Шкатулка с чашей упала на колени. Девушка все слышала, но не могла пошевельнуться. Где-то недалеко орал отец, с кем-то ругался.
— Проклятые басурманы! — кричал он. — И тут вы! Приблуды ханские, янычары! Ага!
Знай наших! Так тебе! Я тебе покажу, как выкрадывать священную чашу! Вот тебе!
