бакенами. Кажется, она выиграла это глупое пари. Опьяняющее чувство ликования наполнило Лайлу. Оно взбодрило ее, ощущения стали такими же острыми, как пронизывающий ветер, подгоняющий судно и режущий глаза.
Она рискнула оглянуться и рассмеялась. Выигрывать у Зака Герцигера оказалось приятнее, чем она ожидала. Чрезвычайно приятно.
Он все еще преследовал ее, подкрадываясь, не отпуская далеко вперед. Лайла почти физически ощущала прилив адреналина, когда старое судно приближалось, отчаянно пытаясь сократить разрыв. Когда он отыграл пятьдесят футов, у нее пробежали мурашки по спине. Но Лайла была далеко впереди. Зак уже не мог ее обогнать.
Лайла крепче взялась за штурвал. Двадцать тонн титана и стекловолокна качались под ней, пока она вела судно в семьдесят пять футов длиной по неспокойному морю. Они почти дошли, но любая оплошность команды — и акула, дышащая им в затылок, бросится вперед, Лайла не очень хорошо его знала, но понимала, что Зак Герцигер не из тех, кто привык сдаваться.
Секунду спустя сигнал судьи подтвердил, что нос яхты пересек воображаемую финишную прямую. Лайла повисла на штурвале. Она чувствовала радость команды, и сердце бешено забилось от счастья. Они тоже за нее переживали. Лайла развернула яхту, чтобы сбросить скорость, и начала описывать медленные круги по искрящейся воде, внимательно следя за старой посудиной, все еще неуклюже спешащей к финишу.
Когда нос парусника, которым управлял Зак, пересек линию финиша, Лайла повернулась к штурману.
— Время? — спросила она, стараясь перекричать оглушающее хлопанье паруса.
Штурман Ромеро Сантос щелкнул секундомером и сказал усмехаясь:
— Одна минута сорок.
Лайла откинула голову и засмеялась. Ветер, тот самый ветер удачи, который на крыльях нес яхту по волнам, подхватил ее смех над палубой. Выиграла почти две минуты! Это заставит тупоголового мачо задуматься. В первой пробной гонке она разбила его наголову.
И выиграла пари.
Одно препятствие позади, подумала Лайла, но это только начало. Доказать, что она может выиграть в споре, — одно дело, а доказать самой себе, что она выстоит всю гонку, — задача другого порядка. Победа над Герцигером была триумфом над мужским шовинизмом. Получить кубок означает поверить в себя.
Она повернула штурвал и направила яхту прямо против ветра, чтобы остановить ее. Насладиться победой еще только предстояло. Лайла дождалась, когда парусник Зака поравнялся с ними и стали видны его темно-карие, отливающие золотистой карамелью глаза, сверкающие из-под растрепанных, выгоревших на солнце каштановых волос, и помахала рукой.
Он сложил руки рупором и крикнул:
— На сегодня достаточно!
— Хорошо, — как можно громче ответила она. — Отличная гонка, Герцигер!
Он развернул парусник, не ответив. Абсолютно не умеет проигрывать, подумала Лайла.
Она прекрасно понимала, что Зак — выдающийся судостроитель. Ее руки крепче сжали штурвал. Она первый раз управляла этой яхтой, но уже успела к ней привыкнуть. И до чего подходящее ей дали название — «Изумительная Грейс[1]». Яхта действительно была очень грациозной. Изящный нос и мягко изогнутый корпус — игрушка, а не парусник. И к тому же очень легкая в управлении.
Лайла опустила козырек бейсболки, спасаясь от яркого сентябрьского солнца, и оглянулась на палубу. Там суетились загорелые матросы, сматывая канаты и сворачивая паруса. Джош и Зак, безусловно, были талантливыми конструкторами. Как подсказывало ей чутье, их последняя модель получилась очень быстроходной. При правильном использовании потенциала судна они без проблем выиграют Кубок Америки. А потом…
Радостный трепет охватил Лайлу. Их судно против лучших парусников мира. Ее умение против лучших шкиперов мира. На этот раз все складывалось в ее пользу, это был ее шанс.
Лайла держала штурвал двумя руками, когда яхта Зака поворачивала на другой галс. Обернувшись, она поймала на себе его цепкий взгляд. Их глаза встретились, он успел кивнуть ей в знак приветствия, прежде чем его яхта совсем развернулась.
Одно только удовольствие от управления «Грейси» не могло объяснить того странного волнения, которое вдруг охватило ее. Сердце застучало быстрее, по щекам разлился жаркий румянец. Лайла хотела списать это на смущение, но в глубине души она уже знала, что просто глупо влюбилась.
Воспоминания о его теплой ладони, случайно скользнувшей по ее щеке, о его сильных пальцах, касающихся обнаженной шеи, вызывали дрожь. Руки крепче вцепились в штурвал. Здорово, просто отлично! Шестеро красавцев мужчин держали ее на руках, а она положила глаз на парня, мечтающего, чтобы она исчезла с этой планеты.
Поймав непослушную прядь, упавшую на лицо, Лайла спрятала ее под темно-синюю бейсболку. У судьбы очень странное чувство юмора. Этого мужчину природа наградила телом, которое сводило женщин с ума. Он имел телосложение античного бога. Ей нравились его широкие плечи и сильные ноги. Стыдно признаться, но несколько раз при виде его открытой, сияющей улыбки ей казалось, что земля уплывает из- под ног. Да, он сексуален. Ну и что из этого? Он не хотел видеть ее в команде, а тем более в своей постели.
«Прекрати! — пыталась она образумить себя. — Вспомни, как жестоко тебе пришлось страдать из-за самого красивого мерзавца колледжа, Томми Макмиллана. Почему всегда при виде симпатичного и сексуального парня у тебя текут слюнки?»
Лайла стала разминать онемевшие ноги и попыталась расслабиться, следя за плавным движением яхты. Мысли о Заке Герцигере только усложнят работу. Хуже всего было то, что он прав. Себе она может в этом признаться. Ее бы тоже взвесило, если бы кто-то нанял человека со стороны управлять ее детищем, ее судном.
Лайла снова переключила все внимание на «Грейси»: к ее борту приблизился буксирный катер, матрос потянулся за канатом. Парусник прицепили к буксиру, матросы спустили огромный главный парус, который упал на палубу, как кусок пергамента, смятый рукой гиганта.
Судно отбуксировали обратно в бухту Сан-Диего. Моторная лодка подошла к борту парусника, чтобы доставить Лайлу на берег. Ее сердце забилось быстрее, когда она увидела в лодке Зака. Она взглянула на него, перелезая через бортовое ограждение «Грейси». Да он просто надменный, высокомерный тип, который умеет скрывать свою суть. До тех пор, пока не откроет рот.
— Отличная работа! — На его лице сияла невероятно обаятельная улыбка.
По телу Лайлы разлилось пьянящее тепло, как от хорошего глотка рома.
— Спасибо. — Она старалась сдержать улыбку, но не смогла. — Отличная яхта!
Зак скрестил руки, на груди, и под темно-синей рубашкой обозначились крепкие мускулы. Его ноги были широко расставлены, чтобы удерживать равновесие на качающейся лодке.
— Эта яхта — наш единственный шанс на успех.
— Она не подведет. — Лайла улыбнулась. Интересно, ему нравятся ямочки на щеках? Впрочем, какая разница?
Зак вдруг стал абсолютно серьезным. Карие глаза смотрели на нее в упор.
— Надеюсь, завтра ты сможешь повторить свой результат.
Лайла без труда узнала эти нотки. Это был тон скептика.
Досада мгновенно вытеснила теплые чувства, вызванные его улыбкой.
— Есть причины сомневаться? — Она старалась оставаться спокойной.
— Сегодня тебе повезло.
— Неправда. — Раздражение росло с каждой секундой. — Я просто лучше тебя управляю парусником. — Она повернулась лицом к Заку и понизила голос, чтобы рулевой не услышал ее: — Признайся, ты был бы рад, если бы я не справилась!
Зак покачал головой и ухмыльнулся. На этот раз она увидела не соблазнительную улыбку, а грозный оскал голодной акулы.
