— Никаких «убью», и никаких «помогу»! — Розалинда одарила Скай и Джейн укоризненным взглядом: думайте, что говорите.
— Извини, — пробормотала Джейн, сердито дергая себя за намотанную на палец прядь. — Это всё из-за ужасной неизвестности.
— А завтра утром мы уезжаем… Вдруг Джеффри так и не появится? — спросила Скай.
— Появится, — сказала Розалинда. — Должен появиться.
Глава восемнадцатая
До скорого!
Но на следующее утро, когда все вещи были погружены в машину и ключ от летнего домика уже лежал под ковриком, проститься с Пендервиками явился один только Гарри, приехавший на своём грузовичке. На кармане его рубашки, как всегда, красовалась надпись «ПОМИДОРЫ ОТ ГАРРИ», сама же рубашка сегодня была чёрная.
— Это у меня траур в честь вашего отъезда, — пояснил он. — Не хочется расставаться, очень уж вы славная компания.
— А вы случайно Джеффри не видели? — спросила Скай.
— Это уже после того как мама отыскала его у вас? — Гарри покачал головой. — Не видел и не слышал. Да, жаль, жаль, что вы уезжаете! С вами оно было веселее.
— Передайте Джеффри, что мы оставили ему подарки, — попросила Джейн. — Вон там, на крыльце.
— Будет сделано! А это вам с собой. — Гарри протянул мистеру Пендервику большой бумажный пакет с помидорами. — Гостинец.
— Спасибо, Гарри. Ну что, девушки, в путь?
Джейн погрустнела.
Пап, подождём ещё капельку! Может, он подбежит?
— Вряд ли, раз до сих пор не подбежал. Да и нам уже пора, ничего не поделаешь!
Скай и Джейн запихнули Пса в багажное отделение, к коробкам и чемоданам. Потом все расселись по своим местам — в том же порядке, в каком ехали в Арундел три недели назад. Только вид у всех теперь был далеко не радостный, и кое-кто моргал подозрительно часто.
— Я не успела попрощаться с Карлой и Чаком, — сказала Бетти. — Они огорчатся.
Когда приедем домой, пошлём им открытку, — пообещала Розалинда.
— И с тётей Черчи тоже. Давай мы и ей пошлём открытку.
— Это хорошая мысль, давай.
— И Джеффри тоже, да?
— Оййй! — сказала Джейн, у которой глаза давно уже были на мокром месте.
— Если в ближайшие дни от Джеффри не будет никаких вестей, я позвоню в Арундел и попрошу к телефону Черчи, — пообещал мистер Пендервик. — Ну, попрощайтесь с Гарри.
— Счастливо оставаться, Гарри! И спасибо за угощение! — Высунувшись из окна, сёстры помахали вслед отъезжающему грузовичку, а Пёс в багажном отделении страдальчески тявкнул.
— Поехали. — Мистер Пендервик завёл мотор, и машина покатилась по дорожке. Четыре головы дружно повернулись назад, чтобы увидеть, как нежно-сливочно-жёлтый домик исчезнет за кронами деревьев.
— Прощай, моя белая комната, — сказала Скай.
— Прощай, мой тайный ход, — сказала Бетти.
— Прощайте, Джеффри, и тётя Черчи, и лето, и чудеса, и приключения, и всё, что есть в жизни прекрасного, — сказала Джейн.
Прощай, белая роза Фимбриата, подумала Розалинда. И прощай, Кегни.
Она развернула на коленях новенькую карту, купленную взамен съеденной. Их маршрут был отмечен красным — Розалинда сама вчера вечером прочертила эту красную линию, но сегодня линия упрямо расплывалась. Розалинда сердито смахнула слезу. В конце подъездной дороги улица Стаффорд, решительно сказала она себе, там сворачиваем налево…
— Ну вот. Опять я их забыл. — Мистер Пендервик нажал на тормоз.
Оказывается, он оставил очки в кухне на столе, и теперь ему придётся за ними возвращаться. И, значит, Скай и Джейн успеют в последний раз сбегать к зелёному тоннелю — проверить, не появился ли Джеффри. Они в один миг выбрались из машины и умчались по дороге назад.
Розалинда обернулась посмотреть, как там Бетти.
— У тебя всё хорошо?
Бетти сидела на заднем сиденье — маленькая, с горестно опущенными крылышками.
— Нет.
— Грустно, когда что-то заканчивается, правда? — Да.
Словно соглашаясь, в багажном отделении заскулил Пёс.
Розалинде и самой хотелось заскулить. Именно теперь, когда уже было слишком поздно, она вдруг поняла, какую чудовищную ошибку она совершила. Какая же я дура, корила она себя. Мне же всего двенадцать лет, ну пусть двенадцать с половиной. Кегни вон на сколько меня старше! Он всё равно не мог бы быть моим парнем, я для него ещё ребёнок — но ведь он был мне другом! А я спряталась от него, когда он приходил к нам в последний раз. А сегодня он не пришёл, и мы с ним даже не попрощались. Теперь он запомнит меня… если вообще запомнит… как сопливую девчонку, которая плюхнулась в пруд и испортила ему свидание… И я больше никогда в жизни его не увижу. Ах, если бы… если бы…
— Привет, Розалинда.
Он стоял прямо перед ней — как всегда, в бейсболке «Ред Соке», — смотрел на неё через стекло и улыбался. Все трагические «если бы» немедленно улетучились, зато к Розалинде вернулось уже знакомое чувство, будто её переехал грузовик. И хотя это чувство, как ни странно, показалось ей теперь даже приятным, но оттого, что сердце билось слишком часто, а воздуха не хватало, она не смогла произнести ни слова.
Поэтому она просто молча открыла дверь и так же молча выбралась из машины. Вылезая, она споткнулась и чуть не шлёпнулась на дорогу, но Кегни успел её подхватить.
— Что, голова ещё не совсем? — спросил он.
— Нет… то есть да… то есть…
— Дай посмотреть.
Розалинда откинула волосы со лба. Пока он осматривал её синяк, она изо всех сил старалась успокоиться.
— Ничего, заживёт, — сказал он наконец. — Но раз ты заикаешься, то, может, было всё-таки небольшое сотрясение мозга?
— Я не заикаюсь, — очень медленно и старательно произнесла она.
— А. Это хорошо. — Он заглянул в машину. — А куда все ваши подевались?
— Папе пришлось вернуться за очками, а Скай и Джейн пошли искать Джеффри. Скоро вернутся.
Только сейчас Розалинда заметила, что Кегни держит в руке сумку-переноску.
— Ты принёс кроликов?
Радуясь, что можно не смотреть на Кегни, она опустилась на корточки перед сумкой. Кролики сидели, тесно прижавшись друг к другу пушистыми боками.
— Я из-за них и опоздал. Сначала Карла заползла за холодильник, а потом Чак носился по всей комнате и не давал себя поймать. Но я подумал: Бетти же захочет ещё раз взглянуть на них перед отъездом.
В сердце Розалинды, которое только-только начало успокаиваться после наезда грузовика, хлынула
