входной арки.
Ожила решетка переговорного устройства, вмонтированного в боковую панель.
— По какому вопросу? — прохрипело оттуда.
— Капитан Миронов, прибыл по назначению из Георгиевского отделения, — доложил Евгений.
— Ждите.
Ждать пришлось минут десять. Затем дверь бесшумно распахнулась, и на пороге возник офицер в полевой форме и повязке на рукаве с надписью «Дежурный». Офицер был в чине капитана.
— Проходите.
Евгений оказался в тесной прихожей — не прихожей, просто комнатушке, обставленной по- спартански: стол, с телефоном и монитором наружной камеры наблюдения на нем, стул. Вот и все. Далее вела металлическая дверь, даже на вид казавшаяся массивной.
Капитан протянул руку.
— Документы.
Миронов торопливо полез во внутренний карман кителя, достал офицерскую книжку, сопроводительные бумаги в незапечатанном конверте.
Дежурный внимательно изучил удостоверение, затем углубился в бумаги. Евгений молча переминался с ноги на ногу рядом. Наконец капитан закончил свою проверку, нажал какую-то кнопку, укрепленную под столешницей. Дверь медленно стала открываться.
— Вас проводят, — прозвучало вместо напутствия, и Миронов вступил наконец во внутренние помещения Управления.
Здесь все было как в обычном военном учреждении: коридоры, двери кабинетов, снующие люди. Попадались даже вполне симпатичные девушки, все в военной форме, на петлицах — пехотные эмблемы. У него появилось впечатление, что с воздушно-десантных небес его прочно опустили на землю и прыгать с парашютом уже не придется никогда.
У дверей, в которые вошел Евгений, его встретил еще один офицер, теперь уже старший лейтенант и безо всякой повязки.
— Капитан Миронов? — спросил он. — Старший лейтенант Ступин. Пройдемте со мной.
И они, поднявшись по неширокой деревянной лестнице на второй этаж, двинулись по коридору.
На новенького никто внимания не обращал. Все занимались своими делами. Может быть, свежие офицеры появляются здесь каждый день, а то и по три раза на дню. Ведь кроме Георгиевского отделения наверняка существуют и другие. А где и сколько — одному начальству известно. Но, судя по всему, организация достаточно мощная и влиятельная, если занимается международными делами. А только ли международными? Ничего, со временем все станет ясно, не надо торопить события.
Ступин остановился перед одной, ничем не отличающейся от остальных дверью без таблички, только с номером, постучал и, дождавшись ответа, распахнул ее.
— Разрешите, товарищ полковник?
Он пропустил Евгения вперед.
Кабинет как кабинет, средних размеров, мебель обычная, канцелярская, никаких изысков, кроме кожаного дивана у стены. На таком удобно подремать пару часов, если служба не позволяет отлучиться из кабинета. За столом, склоненная над бумагами лысина обширных размеров.
— Садитесь, капитан, подождите пару минуток,— прозвучал голос обладателя лысины.
Евгений послушно присел на стул. В тишине слышалось только раздраженное сопение хозяина кабинета, да шелест переворачиваемых им бумаг. Но вот он поднял взгляд и уставился на посетителя рыжими, похожими на тигриные, глазами. «Чистый Сталин, — вдруг подумалось Евгению. — Трубки не хватает. Да еще лысина…» Он вскочил.
— Сидите, сидите, не до уставов сейчас, — махнул на него рукой лысый полковник.
Евгений опять сел.
— Значит, капитан Миронов, значит, прибыли в наше распоряжение… — не то спрашивая, не то утверждая, протянул полковник.
Евгений сделал еще одну попытку вскочить, но последовала очередная отмашка, и ему ничего не оставалось делать, как просто сказать:
— Так точно.
— Ну, посмотрим, посмотрим.
Евгений сделал попытку передать ему сопроводиловку, но полковник порылся в бумагах у себя на столе, выудил какой-то листок и пробежал его глазами. Улыбнулся.
— Что же, капитан, характеризуют вас положительно, кое в чем даже хвалят. Рад, что наши специалисты не ошиблись при отборе вас для обучения. Сами-то, как, работать хотите? Не сдрейфите, не подведете?
— Буду стараться, товарищ полковник, — честно сказал Евгений. Он вообще всегда старался не давать пустых обещаний.
— Ну, капитан, вы уж постарайтесь, постарайтесь, — развеселился вдруг полковник. — В нашем деле старательные ой, как нужны! — Тут же оборвал смешок, спросил резко: — С испанским как дела у вас обстоят?
— Более-менее, — осторожно ответил Евгений. — За коренного испанца или аргентинца вряд ли сойду, но объясниться и понять, что мне говорят, вполне сумею. — И добавил: — В широком диапазоне.
— Ну, да, — кивнул полковник, — вас же там интенсивно учат, в этих отделениях. Значит, языковых проблем у вас не будет. С оружием, как я прочел в характеристике, обращаться умеете и даже сами иногда занятия проводили. Похвально. В штатском костюме давно не ходили?
Евгений несколько опешил от неожиданного вопроса. Попытался вспомнить — и не смог.
— Давненько, товарищ полковник.
— Это хуже. Сегодня же отправитесь получать все, что вам полагается, и тут же беритесь подгонять и обнашивать. Кроме того, не забудьте финчасть и квартирно-хозяйственную часть. Вы ведь не на пустое место приехали. Займете место… убывшего.
Миронов не мог не заметить этой секундной заминки и положил себе обязательно узнать о судьбе предшественника.
— Ну вот, познакомились, — подвел черту краткому разговору полковник. — Я вас, капитан, Ступину передам, он все расскажет и покажет.
Евгений мог поклясться, что никакой кнопки лысый начальник не нажимал, даже пальцем не пошевелил, но на пороге кабинета возник давешний лейтенант, вытянулся, ожидая приказаний.
— Вот что, Ступин, займитесь капитаном. Сводите в финчасть, потом пусть переоденут его, ордер выдадут и ключи от квартиры. Ну, да сами все знаете. Вы на машине сегодня?
— Так точно, товарищ полковник!
— Вот сами его домой и отвезете. На сегодня это вся ваша работа. А вас, капитан, жду завтра к девяти часам утра. Устраивайтесь пока, обживайтесь. Всего доброго.
Ступин и Миронов четко повернулись через левое плечо и вышли из кабинета.
— Простите, товарищ лейтенант, — не сдержал наконец своего любопытства Евгений. — А кто это был? Он ведь так и не представился.
Ступин глянул на него с легким осуждением.
— Это был начальник отдела «Л» полковник Сундуков Федор Мефодьевич. — А в тоне, которым говорил лейтенант, прозвучало: «Эх, ты! Таких людей не знаешь!».
Но Миронов не смутился, чего ему было смущаться, если он в СОБе всего полгода, и никто ему до сих пор так и не удосужился рассказать, кто здесь — кто, и что здесь — почем. Но спрашивать, чем знаменит этот лысый Федор Мефодьевич и что входит в сферу интересов отдела «Л», не решился, только осторожно поинтересовался:
— Я на чье-то место пришел?
Лейтенант сразу помрачнел лицом, потом неохотно выдавил:
— Да, до вас был Боря Завгородний. Погиб месяц назад…
Веселенькая организация этот СОБ, ничего не скажешь. В мирное время люди гибнут. Но, может быть…
