Когда Иван Макарович сказал Дику, что они решили поделиться с ним своими небольшими запасами, тот стал благодарить торжественно-пышными фразами, упомянув и о великодушии, и о гуманности, и о многих прочих добродетелях…
— Весь мир будет в восторге от вашего благородного поступка! — воскликнул он в конце своей тирады. — А сейчас прошу вас, дайте кислорода! Ведь у меня осталось… — он поглядел на шкалу своего баллона, — осталось минут на пять! Скорее, я задохнусь!
Ему дали кислорода, накормили, налили стакан воды… Пока гость подкреплялся, Плугарь и Загорский обсуждали детально план работ по спасению экспедиции. План Загорского зависел исключительно от физических усилий путешественников и технических возможностей. Если успеть до наступления ночи выкопать — одной лопатой! — «стартовую яму», и если ракета станет в нее, то, безусловно, вылететь удастся. План Ивана Макаровича зависел от успешности намеченных им физико-химических опытов. Полной уверенности в осуществлении этих планов не было. Была только твердая воля, непоколебимая решимость бороться до конца. Либо победить, либо погибнуть! Иного пути них не было.
Решили работать одновременно в этих двух направлениях: Иван Макарович будет проводить опыты, ему поможет Ольга. Загорский попеременно с Диком будут подкапывать ракету.
— Ну что ж, тогда вы здесь начинайте, — сказал Иван Макарович, — а мы с Ольгой поедем.
— Есть начинать! А ну, босс, пошли! Берись копать с хвоста.
Пока Загорский размерял и прикидывал, где приблизительно находится центр тяжести ракеты, Ольга и Плугарь выносили на вездеход различные приборы и приспособления. Когда уже собрались ехать, Милько попросил и его взять с собой. Он уже поднялся и ходил по кабине. Плугарь поглядел на его перевязанную голову, помолчал.
— Пусть едет, — сказала Ольга. — Опасность миновала.
— Хорошо, будь по-вашему.
Все — и неподвижную ракету, и молчаливые горы, и небольшой вездеход, пробиравшийся среди гор, — все окутывала тишина, — тяжелая, мертвая. А люди действовали, их мозг, их сознание восставали против этой свинцовой тишины.
«С кем хотите вы померяться силою?!» — как бы говорили, сочувствуя им, звезды, большими глазами глядевшие с черного неба.
«Напрасны ваши старания!» — всем своим видом убеждали равнодушные горы, толпой обступившие земных гостей.
А Солнце… Солнце беззвучно смеялось и над звездами, и над горными хребтами, и над людьми.
ТАЙНА ВЕРХОВНОГО ЖРЕЦА
Плугарь вел машину осторожно. Видно было, что он больше привык орудовать авторучкой, чем рычагами, Да и не удивительно: управлять вездеходом его обучили незадолго до вылета на Луну. Автомашину он водил неплохо — скорости на ней переключаются автоматически, от увеличения оборотов мотора только поворачивай руль. А вот с рычагами дело обстоит неважно: приходится прикладывать немало физических усилий.
Ехали по знакомой уже дороге — через ущелье в густой тени, потом по голубой сияющей долине. Милько поворачивался во все стороны, жадно рассматривая необыкновенный пейзаж.
Профессор был сосредоточен, молчалив. Ольга поглядывала на отца, не решаясь нарушить ход его мыслей. Наконец не выдержала:
— Папа, скажите мне, что мы будем делать?
Иван Макарович словно и не расслышал вопроса. Голубая долина поднимала перед ним свои трепетные веера, и профессор казалось, был загипнотизирован этим волшебным зрелищем. Но вот он остановил машину:
— Надо набрать этих самоцветов.
— Больших или маленьких? — спросила Ольга.
— Безразлично, — сказал Иван Макарович, пригоршнями бросая камешки в кузов. — Ты спрашивала, Оля, что будем делать? — вспомнил он. — Бороться за жизнь. Я вот гляжу на эти горы и долины, — какой чудесный пейзаж, правда? Вы, Михаил, как находите?
— Чудесный, но неуютный.
— Ну и что, какой от этого толк!.. — невесело произнесла Ольга.
— Да ты вглядись!
Ольга выпрямилась, посмотрела вокруг — какое могущество!
— Мне страшно, отец! Эти горы задавят нас…
— А знаешь, чего в этой панораме не хватает?
— Чего?
— Человека! Я вот гляжу и думаю: природа без человека мертва. Вообразите себе здесь, среди гор — белокаменные поселки, линии электропередач, машины па, шоссе. Вот грандиозная, поистине историческая задача человечества — оживить эту мертвую планету! И мы делаем первый шаг в осуществлении этой задачи. Ясно? А ты: «горы задавят»… Нет, не враги они, а друзья наши!
И, уже запустив мотор, Иван Макарович, продолжал:
— Как вы думаете, что там скрыто, в этих горах? Ага, молчите? Там кислород. Представляете — кислород!
— Как же это? — вырвалось у Ольги.
— Да очень просто: в разных соединениях. Есть такие минералы, которые больше, чем наполовину состоят из… кислорода. Вот наше с вами задание — добыть этот кислород. Много кислорода! И азота, конечно. Создать воздушный океан.
Настроение отца передалось и Ольге. У нее стало легче на душе. Значит, отец не растерялся, оказавшись в такой опасности!
— А это… здорово, папа!
— Будет атмосфера на Луне, — забурлит жизнь! — продолжал Плугарь. Он говорил таким оном, будто мог трудиться на этой планете бесконечно, будто впереди были целые годы, а не считанные часы… — По высохшим руслам потекут реки, а по ним поплывут корабли. Вот так, как по Днепру, или по Волге, представляете?
Иван Макарович рисовал сказочную картину оживления планеты. Ольга слушала и думала: «Что это отец — решил меня позабавить, что ли? Разве я не понимаю, в каком мы положении?»
Но, попав в город селенитов, Ольга позабыла обо всем такое чудесное зрелище открылось перед ее глазами! Яркий солнечный свет заливал туннели, переходы, круглые, шестигранные залы, ромбообразные и треугольные комнаты. Михаил оглядывал эти величественные остатки селенитской цивилизации молча. Зато Ольга не могла сдержать свои чувства.
— Отец, это же сказка! Невероятно!
— Невероятно, но факт, — попробовал пошутить Иван Макарович.
— А освещение, — ведь это ты открыла! Видно, солнечный колодец оказался случайно заваленным, а ты споткнулась и расчистила дорогу свету… Вот как бывает!
Ольгу больше всего поразил храм. Монументальные колонны, целый лес колонн! Светящаяся каменная «чаша», над ней — каменное, усеянное звездами небо — все это вызывало в ней удивление и восторг. А истлевшие останки селенитов пугали. Когда Ольга смотрела на них, мороз пробегал у нее по коже.
— Поглядев на такое чудо, можно и умирать, — вздохнула девушка.
— Что ты, дочка! — Иван Макарович положил руку на ее скафандр, — видимо, хотел погладить по голове. — О жизни надо думать, а не о смерти. Мы еще увидим и не такие чудеса!
— Я не жалею, папа, что полетела с вами!
