ямами, не предвещал ничего отдаленно похожего на вход в заброшенные каменоломни. Но Данила, что-то беззвучно шепча, вначале неуверенно двинулся в одну сторону, потом в другую, потом решительно начал спускаться обратно, попутно забирая ближе к неширокому оврагу, тянущемуся от рощи к реке.
– Думаете, где-то здесь? – спросил Казимир, нагоняя его.
– Когда я последний раз тут лазил, оврага не было, а вход, вернее, отдушина, достаточная, чтобы пролезть, находилась где-то в этом месте. Если вода промыла овраг, наверняка мы найдем, где она просачивается под землю, а дальше все просто.
Добравшись до довольно крутого склона, Данила уверенно начал спускаться к ручью, бежавшему по каменистому дну оврага. Легко перепрыгивая с камня на камень, продвигался к Днепру. В некоторых местах останавливался, внимательно рассматривал каменные завалы. Наконец, подозвал к себе следовавшего за ним Казимира.
– Скорее всего, здесь. Видишь промоину? Когда снег таял, уровень в ручье был раза в два выше, водичка и начала просачиваться в нижние горизонты. Помоги мне камни раскидать.
За полчаса они расчистили довольно большую яму, в глубине которой чернело узкое, промытое водой отверстие.
– А дальше что? Здесь только кошке впору пролезть! – спросил Казимир.
– Ерунда, это просто завал, нужно будет вернуться со снаряжением и расчистить его. Посмотри, камни навалены в беспорядке. Осыпались со стен и загородили лаз. Разберем и спустимся. Насколько я помню, отдушина шла по наклонной градусов тридцать, не больше, к горизонту. Я в свое время проходил по ней. Там под землей несколько больших выработок. Когда камень брали, вырубали что получше. Вот и получилась галерея залов и проходов между ними.
– Но как же из-под земли доставали добытое? Тот лаз, в котором сейчас стоит дверь, мне кажется слишком узким.
– Верно, главный вход немного ниже по течению, но его замуровали еще при мне, чтобы детвора не шастала. А после войны взорвали козырек. Про него местные знают. Так что соваться туда не стоит, если люди, которые поставили дверь, решили серьезно отгородиться, не удивлюсь, обнаружив, что они обо всем позаботились. Скорее всего, расчистили, установили либо двери, либо надежные решетки. Я сюда полез только потому, что об отдушине почти никто не знал.
– Когда мы сможем спуститься в пещеры? – прямо спросил Казимир.
– Хоть завтра. Утром подъезжайте, я подготовлю снаряжение – и начнем.
Вера даже не заметила, как машина замерла возле корчмы. Словно во сне она вышла и направилась во двор.
– Вера, что с вами? – взволнованно спросил Николай и осторожно взял ее за локоть.
– Нет! Не трогайте меня! – отпрянула Вера. – Не прикасайтесь ко мне!
– Что произошло?! – воскликнул Николай, отдергивая руку.
– Ничего, простите, я просто задумалась, – приходя в себя, ответила Вера.
– Вы меня напугали! Такая бурная реакция на простое прикосновение! Можно подумать, что я вас ударил.
– Не обращайте внимания. Я просто думала о дочери, и ваше прикосновение стало для меня неожиданным. Простите, а что мы здесь делаем?
– Вера, ведь мы собирались пообедать! Вы же сами согласились!
– Извините меня. Видимо, я отвечала не задумываясь. Наверное, не стоило сюда приезжать. Вдруг вы отправитесь сюда с женой, тогда у вас будут неприятности.
– Виолетта не любит бывать здесь, да и какие могут быть неприятности, если я решил пообедать с коллегой, – возразил Николай.
– Разве она у вас не ревнива? – поинтересовалась Вера.
– Я женат уже много лет и, как мне кажется, не давал ей повода для ревности.
– Немного странно, вы такой видный мужчина. Неужели никогда не изменяли жене? – вдруг спросила Вера.
– Нет, даже не пытался, – немного смутившись, ответил Николай.
– А она? Тоже не пыталась?
– Думаю, что нет, я считал, что у нас счастливый брак, – задумчиво сказал Николай.
– Оговорка «был» что-то означает? – продолжала выпытывать Вера.
– Мне сложно ответить на ваш вопрос, Вера. Давайте не будем конкретизировать. Мне не хотелось бы говорить на эту тему.
– Простите мое женское любопытство, – смутилась Вера, почувствовав, что затронула нечто такое, что угнетает шефа. – Может быть, нам лучше вернуться в город?
– Нет, раз уж решили пообедать, будем обедать здесь.
– А знаете что, Николай! Поедем лучше ко мне домой. Я вас накормлю, – неожиданно предложила Вера и сама испугалась собственных слов.
– Вы серьезно? Впрочем, если вам так удобнее, почему бы и нет, – согласился Николай.
«Ауди» сорвалась с места, словно стрела. Он знал адрес, недаром изучал ее личное дело, и теперь, нарушая все правила, гнал к ее дому, словно панически боялся опоздать. «Надо ли по пути заезжать в магазин?» – подумал, сворачивая на нужную улицу. Но Вера, словно поймав его мысли, сказала:
– Здесь можно направо, через двор будет ближе. Вы подождете меня? Я заскочу в магазин за хлебом.
– Я, с вашего позволения, хотел бы вас сопровождать, – ответил Николай.
– Пожалуйста! Вот здесь остановите, это мой подъезд, а магазин в подвальчике.
Николай помог выбраться из машины, подал Вере руку, и она, о чудо, совершенно спокойно ею воспользовалась. Кроме хлеба, Вере понадобился целый список продуктов. Нагруженные пакетами и свертками, они поднялись в квартиру. Давно отвыкший от тесноты хрущевок, Николай окинул взглядом крошечную двушку. Сердце защемило от жалости к Вере. Чистота, скромность и если не бедность, то весьма скромный достаток. «В этой комнатке, скорее всего, живет она сама, а в смежной обитает почти взрослая дочь», – подумал он, неловко топчась в прихожей.
– Проходите, Николай. Извините, у меня не бывает мужчин, так что тапочек подходящего размера я вам не найду, так что не разувайтесь, – окликнула его Вера.
Она уже сбросила сапоги и, сунув ноги в смешные ушастые тапочки, потащила тяжелые пакеты на кухню. Николай решительно перехватил пакет, неловко зацепил его за обувную полку, рванул. Тонкий пластик не выдержал грубого обращения, лопнул, и содержимое раскатилось по полу.
– Простите! – воскликнул он и бросился поднимать рассыпавшиеся свертки, но Вера среагировала чуть быстрее, и неизбежное соприкосновение лбами в крошечной прихожей не заставило себя ждать.
– Ой! – охнула Вера, садясь на пол и прижимая к ушибленной голове руку.
– Простите, Вера, я не нарочно! – засуетился Николай.
Пытаясь помочь ей подняться, он, подхватив Веру за талию, потянул на себя. Коврик под ногами скользнул прочь. Николай, теряя равновесие, неловко навалился на женщину, подмял ее под себя, придавил всем телом. Чувствуя, что она через мгновение ударится затылком, успел подставить ладонь под ее голову. Руки Веры обхватили его шею, она на какую-то секунду прильнула к нему. Николай почувствовал через пиджак податливую грудь. Лицо ее с широко распахнутыми глазами оказалось совсем близко. Его губы неловко ткнулись в Верино ухо, короткая несильная боль обожгла лицо. Во рту стало солоно. Вера замерла под ним не дыша. Растерянность длилась не больше секунды. Николай, давя пакетики и свертки, неловко скатился в бок и, вставая, не спускал глаз с лица Веры. Она все еще лежала, закусив губу, не открывая глаз, безвольно уронив руки вдоль тела.
– Вера, с вами все в порядке? Вы целы? – присев рядом на корточки, потряс ее за плечо Николай.
– Все нормально, простите, я иногда бываю такая неловкая! – очень тихо, почти шепотом ответила Вера, открывая глаза. – Боже, у вас кровь, Николай!
Он только сейчас почувствовал, что нижнюю губу немного пощипывает и по подбородку стекает горячая струйка. Провел ладонью по лицу, он увидел кровавый след на пальцах. Небольшая сережка в ухе Веры рассекла кожу на губе в момент падения.
– Пустяки, до свадьбы заживет, – отмахнулся Николай.
