Глава 24
Было восемь вечера, когда Элли вошла в «Дос каминос»[28] и увидела, что возле бара ее ждет Питер. Этот популярный ресторан был несколько ярковат для относительно спокойного района Грэмерси, а меню — слишком изысканным по сравнению с привычной для нее мексиканской едой на вынос, однако выбирал место встречи Питер, и Элли возражать не стала.
Он протянул ей «Маргариту» со льдом и соль.
— Я рискнул сделать выбор.
— Ты милый и замечательный человек.
Вслед за хозяйкой зала они прошли к уединенному столику в глубине помещения.
— Надеюсь, у тебя сегодня денек выдался получше, чем остальная неделя, — предположил Питер, когда они остались одни.
Кукурузным чипсом Элли зачерпнула побольше зеленого соуса сальса и засунула все это в рот. Затем проглотила и удовлетворенно кивнула.
— Ни новых трупов. Ни новых арестов. Зачищаем хвосты в деле Майерса.
— Я, конечно, благодарен, что ты позволяешь мне такие ночные визиты…
— Кажется, молодежь называет это «сексуальным позывом».
— Да, верно. Очень мило. Я очень ценю совместно проведенное время, однако приятно видеть тебя и в более традиционное время. У тебя все в порядке? Мне кажется, за первую неделю работы в этом отделе ты потратила больше времени, чем я за месяц.
— Все в порядке. На самом деле я много работала сверхурочно даже тогда, когда занималась всякой мелочевкой.
Наконец-то первый раз за двое суток у Элли появилась возможность немного перевести дух. Она сидела в роскошном ресторане с потрясающим парнем и вкуснейшей «Маргаритой». Наконец-то можно было поговорить о чем-то еще, кроме Челси Харт, Джейка Майерса и ошибок, превративших весенние каникулы в настоящую трагедию.
Ей следовало радоваться. Болтать о всяких пустяках, не относящихся к работе. Но Элли поняла, что не может отделаться от мыслей о трех висяках. Когда подали тако со свининой, она наконец позволила себе заговорить о них.
— Я тут откопала кое-какие старые висяки, которые изучал Фланн Макилрой, — призналась она.
— У тебя нашлось десять минут свободного времени, и ты сразу сунула нос в старые дела?
— Знаю. Я страстно увлечена правосудием. Но, понимаешь, он столько для меня значил, и вот…
— Можешь не объяснять.
— Так вот, он брал эти три дела, ему казалось, что они как-то связаны. И я вдруг подумала, а может, он обращался с ними к тебе? Года три назад.
— А с чего бы ему обращаться ко мне?
— Стиль у него такой был. Он запускал кое-какие сведения в прессу, чтобы привлечь внимание общественности. Возможно, хотел найти ранее не известных свидетелей.
Разумеется, оппоненты Макилроя сказали бы, что он пытался привлечь внимание к собственным подвигам.
— Нет, до нашего с тобой знакомства я ни разу не видел его. Однако я пока новичок в криминальной тематике. Если он и позвонил бы в «Дейли пост», то наверняка Киттри. Ты лучше у него спроси.
— У твоего редактора? Судя по твоим рассказам, он не самый доступный человек на этой планете.
Питер пожал плечами.
— Да ладно, он не настолько плох. Просто чуток упертый. Я, может, был бы таким же, если бы стал боссом.
— Господи, такое впечатление, что, пытаясь сказать об этом человеке хоть что-то хорошее, ты испытываешь физическую боль.
— Хорошо, он просто козел.
— Не думаю, что прилично так отзываться о раковом больном.
— Я же говорил, по-моему, Джастин просто пудрит мне мозги, пытаясь изменить мое отношение к нему.
— Я бы не была так уверена, — возразила Элли. — Знаешь, что говорят, — люди теперь живут дольше, ведут никудышный образ жизни, а окружающая среда летит ко всем чертям. Процент раковых заболеваний растет, друг мой. Мы же все потихоньку умираем.
— Боже, ты наводишь тоску. Говорю тебе, Киттри в порядке, по крайней мере в этом отношении. Просто позвони ему, ладно? Он, конечно, тупица, но с таким парнем, как Макилрой, непременно законтачил бы. — Питер вытащил свою визитку, написал на ней имя и телефон Джорджа Киттри. Протянул ее Элли, но вдруг отдернул руку. — Мне же не придется ревновать, правда?
— Разумеется, придется. Ведь, как ты знаешь из моей биографии, я питаю слабость к вышестоящим работникам, стремящимся контролировать каждый шаг.
Питер отдал ей визитку.
— Если у Макилроя было что рассказать, он связался бы с ним.
— Ладно, у меня на сегодня осталась единственная просьба.
— О-о, просьба? Папочка слушает.
— Так, теперь две просьбы. Первая: никогда больше со мной так не разговаривай. И второе: не позволяй мне больше говорить о работе.
— Но, детектив, о чем еще, черт возьми, вы способны говорить, если вы только работой и заняты?
— Хорошо, могу же я поговорить как все нормальные люди, о своем напарнике, о начальнике, о наркомане, забывшем метадон на месте ограбления…
— Ты издеваешься?
Она покачала головой.
— Я не хочу говорить о своих делах.
— Думаю, мы можем обойтись и без них.
Остаток вечера Элли заставляла себя быть нормальным человеком. Никаких разговоров об убийцах, прошлых или нынешних. У них с Питером свидание, как у всех нормальных людей.
Когда Питер предложил проводить ее домой, она уже вовсе не думала о работе.
Глава 25
«Всегда есть простой и сложный способ».
Элли говорила эти слова девице из юридической школы, покупавшей наркотики в «Пульсе», предупреждая, что существуют два способа ознакомиться с содержимым ее сумочки. Сейчас было утро четверга, и она повторила эту фразу себе самой в качестве предостережения совсем иного рода. В верхнем ящике ее стола лежали три старых нераскрытых дела, и ей нужно было принять решение.
Она могла вернуть их в Центральный архив и сделать вид, будто Билл Харрингтон никогда не звонил. А могла воспроизвести шаги Фланна Макилроя, что было, наверное, невозможно и только усложнило бы дело Джейка Майерса.
Она сидела за своим столом, обсасывая с ложки «Нутеллу» и глядя на телефонный номер, записанный на обороте Питеровой визитки. Простой и сложный способ.
Либо идеальный свидетель в крепком деле против Джейка Майерса. Легко. Раз плюнуть. Либо женщина-полицейский, вываливающая новость о непредвиденном затруднении Рогану, Дэну Экелсу,
