Элли показалось, что она вынырнула из самого глубокого сна в жизни. Она увидела свет, проникавший сквозь шторы гостиной, и своего брата, стоявшего у входной двери с ключами в руке и ухмылкой на физиономии.
— Черт. Черт. Который час?
— Пять сорок пять.
— Проклятье. Девяносто минут. Я хотела подождать всего полтора часа.
Макс Донован, лежавший рядом с ней, на полу гостиной, постепенно приходил в себя. Он ухватил угол флисового покрывала, которое Элли прижимала к груди, но затем решил обойтись голубой подушкой.
— Черт, мы уснули, — сообразил он.
— Ну ты провидец гребаный!
— Мой брат Джесс, — представила Элли так, словно пыталась что-то объяснить, и обворачиваясь покрывалом.
— Привет. — Макс протянул Джессу свободную руку. — Макс Донован. Извиняюсь, что при таких обстоятельствах.
— Ты наверняка поймешь, если я не отвечу на твое рукопожатие. Мне вовсе не хочется думать о том, где была эта рука в шесть утра.
— Господи, Джесс!
Брат бросил на журнальный столик газету.
— Я решил, тебе захочется на это взглянуть. С пылу с жару.
Это был экземпляр «Дейли пост». Всю первую полосу занимал парадный снимок Рейчел Пек.
Не тратя времени на дальнейшие любезности, Макс одновременно натягивал штаны и нажимал на кнопки мобильника.
— Почему, мать вашу, вы мне не позвонили?…Все еще сидите там?.. Ничего?.. Черт. Нет, не уходите. Оставайтесь там, пока мы не дадим отбой.
К моменту окончания разговора Элли успела накинуть махровый халат.
— Домой он так и не приходил. Экелс подался в бега, — сообщил Макс, пытаясь попасть в рукава вчерашней рубашки. — Нам нужно получить ордер. Надо звонить Найту.
Он снова принялся жать на кнопки, когда взгляд Элли упал на заголовок над фотографией Рейчел Пек: «Манхэттенский парикмахер: серийный убийца снова вышел на охоту?» А ниже, более мелким шрифтом: «Негодяй забирает волосы в качестве сувенира».
— Этот Питер отменно знает свое дело, — заметил Джесс.
Элли поняла, что перечитывает эти фразы снова и снова. Затем она взяла газету и начала листать, отыскивая полный текст статьи.
Тревожное ощущение, которое не отпускало ее, пока она не уснула, возвращалось. Ощущение чего- то упущенного. Факты распались, превратившись в самостоятельные кирпичики, и принялись беспорядочно крутиться в ее голове, перестраиваясь и укладываясь в совершенно новую комбинацию.
А потом — словно щелкнули тумблером. Те же убитые. Тот же почерк. Те же факты. Но другой человек.
— Постой, Макс. Погоди. Это не Экелс. Повесь трубку.
Элли уже нажимала кнопки своего сотового. Прозвучало три гудка, прежде чем последовал ответ.
— Питер, мне нужно, чтобы ты рассказал о Джордже Киттри.
Примерно через час они оказались в квартире Киттри. Три минуты ушло на звонок в 23-й участок, чтобы устроить полицейский пост возле дома редактора. Пятнадцать минут на дорогу в Верхний Ист-Сайд; тем временем Донован убеждал судью Каперса дать разрешение на неотложный обыск без ордера. Пять минут они искали домоуправа с дубликатами ключей. Еще две выясняли, что Киттри поставил новый секретный замок, чтобы домоуправ не мог войти. Восемнадцать минут ушло на взлом двери — пришлось прибегнуть к старому доброму тарану.
Теперь Элли, Донован и четверо пришедших на подмогу полицейских находились в квартире, а Роган мчался к ним. Элли прошлась по комнатам. Как она и предполагала, здесь никого не было.
— Вот дьявол! Он добрался до Экелса. Наверняка. Мне нужно было вчера догадаться. Мы могли бы его остановить.
Никаким официальным путем Киттри не мог узнать о сходстве между пятью убийствами. Когда она звонила ему насчет висяков, про волосы она не упоминала. А убийца так старательно скрывал свой почерк, что она и сама не была уверена в наличии связи, даже после разговоров с отцом Робби и сестрой Элис. Только увидев Рейчел Пек собственными глазами, она окончательно укрепилась в этой мысли.
Элли перебрала в уме все возможные источники утечки информации, но без толку. Роган был надежен. И даже если болтунами оказались бы Найт или Донован, у них просто не хватило бы времени. Киттри отправил Питера за подтверждением к Элли раньше, чем она рассказала коллегам о нераскрытых делах.
Раньше она предполагала, что источником сведений о волосах Челси Харт мог стать полицейский Капра, но на самом деле никакой утечки не было. Киттри даже замел следы, немного исказив информацию и спросив, была ли голова Челси обрита. А с Макилроем тремя годами ранее он не контактировал. До этого Элли решила, что Питер солгал, будто Киттри умело манипулирует прессой, но насчет контактов с Фланном соврал-то как раз его редактор.
Джордж Киттри знал, что преступник коллекционирует волосы жертв, поскольку сам совершал эти убийства.
Когда Элли встретила Киттри и Питера в «Бандюгах», лицо редактора показалось ей знакомым. Киттри тогда ловко выкрутился, убедив ее, что они могли видеться в баре на одной из полицейских пирушек. Но теперь она поняла, где видела его раньше. Он попал на задний план фотографии, сделанной в ресторане Маленькой Италии; фотографии, которую дала ей Джордан Маклафлин.
Они объявили в розыск принадлежащий Киттри «Форд Таурус» 2004 года, а отряд срочного реагирования уже выдвинулся к его домику в Ист-Гемптоне. Больше пока заняться было нечем, и они начали обыск.
Элли натянула резиновые перчатки и начала с письменного стола. Она обнаружила то, что искала, в выдвижном ящике, в папке с надписью «Медицинские документы». Разобраться в пестревшей терминами кипе бумаг из Центра Слоуна-Кеттеринга[48] было нелегко, однако медицинской степени не требовалось, чтобы понять: постоянное упоминание о мультиформной глиобластоме головного мозга не сулило ничего хорошего.
Так что долетевшие до Питера слухи о состоянии его начальника оказались правдой: у Джорджа Киттри была неоперабельная опухоль мозга.
— Получив информацию о мезотелиоме Симански, мы говорили о том, что могут сделать люди в отчаянии, узнав о своей смертельной болезни. Симански собирался уйти героем. Киттри мечтает забрать с собой других. Или же хочет, чтобы его поймали. Если дело дойдет до суда, возможно, мы даже услышим заявление какого-нибудь эксперта, что именно опухоль мозга вызывала у преступника неодолимую тягу к насилию.
— А почему он к тебе-то привязался? — спросил Донован.
— Мне досталось много внимания прессы, а для него это, наверное, важно. Вероятно, не обошлось и без того, что я сказала в интервью «Дэйтлайну» про Уильяма Саммера, — что он неудачник. Человек вроде Киттри наверняка сочувствовал такому, как Саммер. Оба подвержены одной страсти. Оба надолго прекращали действовать, что, вероятно, считали признаком власти и контроля над собой. Саммер недавно получил пожизненное, а Киттри оказался на пороге смерти. Я понимаю, почему его стремление к новым убийствам теперь затронуло меня.
Элли оглядела многочисленные книги, выстроившиеся на полках над столом Киттри. В основном нехудожественная литература: истории времен Гражданской войны, биографии баронов-разбойников, несколько томиков современных мемуаров. Она заметила стоявшие рядом три экземпляра одной и той же книги — «11 сентября. Жулики и спекулянты», автор: Джордж Киттри — и взяла одну из них с полки. С
