почему Сакс обратился к нам. Он сбит с толку. Обычно в таких случаях газетчики не обращаются в полицию».
– Не так давно, когда я вернулся в редакцию после обеда, секретарь передала, что звонили из Бурже и спрашивали меня. Звонивший назвался Рено. Он сообщил, что хотел бы срочно со мной встретиться и оставил номер телефона. Я позвонил ему.
«Послушай, Пьер, – сказал он, – мы можем договориться». Мне было любопытно узнать, что он собирается предложить. «Каким образом?» – спросил я. Рено ответил: «Ты выполнишь все, что задумал, очернишь меня вовсю и на этом ставишь точку». Я сказал, что мы вовсе не собираемся чернить его. Ведь все, что мы опубликуем – чистая правда. «Да, – возразил Рено, – но правду можно сделать похожей на клевету». Я не понял, что он имеет в виду. «Измени название города и имя девушки. Для вас это не имеет значения, а для Жаклин будет выглядеть как обычная газетная утка, и она ничему не поверит». Я почувствовал, что в этой истории кроется еще что-то, и я поступил так, как обычно поступают в таких случаях – говоришь, что должен подумать и позднее позвонишь. В действительности же это не имеет ничего общего с какими-то раздумьями, просто мне надо было прибегнуть к помощи аппарата, который иногда играет очень полезную роль. Я имею в виду – мне понадобилось время, чтобы подключить к телефону магнитофон и записать весь разговор.
– Что?! – вскричал Рено, вскочив со своего места.
– Мы делаем так всегда, если чувствуем что-то подозрительное, – пояснил Пьер Сакс. – Это отличный способ документации. Раньше приходилось искать свидетелей, сейчас все стало проще. Магнитофон вы уже не уличите во лжи или соучастии.
Маркус вынул магнитофон из ящика стола, снял крышку и включил его в сеть.
– Что за глупые методы! – возмутился Рено.
Маркус нажал на кнопку, и катушка начала вращаться. Сначала послышался глухой стук машинки, затем зазвучал голос Поля Рено:
– Пьер… Так ты подумал?
– О чем?
– О том, что я тебе вчера предложил.
– Повтори.
Медленно, с нажимом Рено произнес:
– Ты пишешь все, что угодно, только меняешь название города и имя девушки.
– А какая тебе разница?
– Это не для меня. Для Жаклин. Ты приводишь факты, но изменив имена. Публика устала от инсинуаций. Со мной все будет кончено, но Жаклин не поверит ни единому слову.
– Я не согласен, – раздался голос Пьера Сакса. – Если я это сделаю, ты же потом свернешь мне шею. Мы очень редко используем вымышленные имена, в девяноста восьми процентах то, что мы печатаем, – правда. Единственное, что мы иногда применяем – это публикация информации с некоторым опозданием. Если я сейчас опубликую статью с вымышленными именами и ты привлечешь меня к суду, я погиб.
– Ты же знаешь, что я этого не сделаю. Не забудь, что тебе известны настоящие имена, и в случае, если я тебя продам, ты их раскроешь.
– Это уже что-то.
– А что касается суммы, которую я сегодня утром написал, я выплачу ее.
На минуту повисло молчание. Пьер Сакс взглянул на Маркуса и улыбнулся.
– Я не решался. Колебался. Ведь это было неплохое предложение!
Затем снова зазвучал голос Поля Рено:
– Пьер…
– Да?
– Ну что ты на это скажешь? Ты начнешь эту кампанию, ты разоблачишь меня, но ты не приведешь никаких доказательств. И публика не станет их требовать. Я гарантирую: судебного процесса не будет, а ты получишь эти деньги.
– Где ты достанешь такую сумму?
– Мой дом и моя загородная вилла…
– Я должен переговорить с шефом.
– В таком случае, ты не получишь денег. Если ты все это устраиваешь один – деньги твои.
– Это рискованно.
– Ничуть. То, что тебе удалось узнать в Бурже, ты никому не рассказывал?
– Нет.
– Тогда ты можешь смело изменять имена, и никто об этом не узнает. Никто, кроме того человека из Бурже. А он не откажется нам подыграть, если ему посулить деньги, ведь все это для него не имеет особого значения.
Снова наступила небольшая пауза.
– Хорошо, я буду действовать один, – прозвучал голос Сакса. – Но я должен проинформировать об этом шефа.
– Только не называй ему имен. Чем меньше людей их будут знать, тем лучше…
