великолепии: она – растроганная и взволнованная, он – как всегда, желчный, раздражительный, мрачный, не отрывающий взгляда от выкладываемых золотых монет. Сидящий на почетном месте принц Хасан подписывает документ от имени Арудж-Бабы, султана Клемсана, Туниса и Серселя, царя алжирского, бейлербея: титул этот был дарован ему Великим Султаном всей Оттоманской империи.
В тот же вечер скромное судно испанского банкира отчаливает со своим законным, то есть сполна оплаченным грузом. У судна вполне мирный вид, но оно сверх всякой меры оснащено всевозможным оружием, в том числе легкими мортирами. В порту всем, конечно, это известно, но получен приказ делать вид, будто никто ничего не заметил, чтобы не создавать никаких препятствий для отъезда маркиза Комареса. Он расплатился и теперь отбывает на родину.
Море штормит, и волны швыряют судно с борта на борт, но Комарес стоит на мостике и смотрит на вражеский город так, словно хочет испепелить его этим своим прощальным взглядом. Его супруга, похоже, забыла о прежних распрях и, стоя подле маркиза, умоляет его не подвергать опасности свое здоровье и укрыться от непогоды в кормовой каюте.
– Вы бледны, – говорит она, – вам вредно стоять на таком ветру. Подите прилягте. На этом судне пассажирам не дают даже горячего питья.
Шарлотта приняла решение не опережать события, время расплаты еще придет. А пока ей нужно придерживаться роли верной жены и маркизы.
Когда Пинар сообщает Анне де Браес, что испанское судно скрылось за горизонтом, девочка чуть не плачет от радости.
– Хоть море очень неспокойное, думаю, назад они не вернутся. Теперь это уже невозможно. Комарес скорее согласится уйти на дно к рыбам, чем снова пристать к этому берегу.
С радостными криками Анна бежит через залы и дворы, соединяющие гостевой павильон, где она живет до сих пор, с апартаментами принца Хасана.
– Осман, ура!
Старик открывает дверь, и Анна бросается ему на шею:
– Осман, они уплыли в Испанию, а меня оставили здесь!
– Ну и что? Ты же знала об этом, к чему так волноваться?
– Пойми, все кончено. Никаких проволочек больше не будет, они уплыли, уплыли!
Да, Анна была уверена, что ее родственники и опекуны Комарес даже не подумают платить за нее выкуп, но до самого последнего момента – теперь она может в этом признаться – девочка опасалась, что испанскому банкиру поручено выкупить ее за деньги короля.
– Осман, мне нигде не было так хорошо, как здесь. Пусть это продолжается вечно. Я чувствую себя свободной!
Старик просит Анну не забывать, что она вовсе не свободна. Всем известно, что Краснобородые – очень суровые хозяева.
– Ты ошибаешься, полагая, что они будут заботиться о тебе.
– У меня есть ты, дорогой Осман, и никто мне больше не нужен. Раньше у меня было много хозяев, и все они слишком уж заботились обо мне.
Анна не забыла всех своих испанских тюремщиков – учителей, наставников, духовников, дуэний, горничных, служанок, всегда бывших при ней в ее комнате, за столом, на прогулках.
– Так и вижу, как они стоят все по ту сторону моря и поджидают меня. А я здесь, с вами и люблю вас. Я счастлива. – И вдруг с рыданиями бросается на грудь старика.
– Так ведь это хорошо, что ты счастлива, доченька! Слезы, как известно, не менее заразительны, чем смех, и Осман начинает всхлипывать вместе с Анной. Вдруг, подняв глаза, он видит перед собой принца Хасана.
– Что здесь происходит?
Осман Якуб, у которого по щекам льются слезы, неуклюже пытается изобразить поклон и заодно дать понять девочке, что они уже не одни, но Анна ничего не замечает и продолжает рыдать так, что прыгают, как при пляске, все многочисленные оборки и буфы ее полуиспанского, полутурецкого наряда.
– Дай ей успокоительную настойку, – совершенно бесстрастно говорит Хасан, хотя Осману ясно, что принц в замешательстве. – Когда освободишься, зайди ко мне в обсерваторию.
На этот раз Анна его слышит и, шмыгая носом, пытается унять слезы. Но Хасан уже исчез.
Девочка опускается в коридоре на пол и обхватывает колени руками, совсем как обиженный ребенок.
– Осман, что я ему сделала? С тех пор как уехал Баба, я от него слова не слышала.
– Не говори глупостей. Вчера вечером вы что-то вместе читали в саду и не давали мне уснуть.
– Но мне же все время приходится его искать!
– Вот уж труд, когда живешь в двух шагах от него!
– Ты ничего не понимаешь. Это неприлично, ведь я же все-таки дама.
– Ну, пошли готовить отвар. – Осман ведет ее в комнатушку, где он занимается своей алхимией. – Будущий царь не может тратить время на девчонку, которая с утра до вечера ничего не делает! И вообще, он же тебе не брат, чтобы заниматься еще твоим воспитанием.
Анна смотрит на него, недоуменно вытаращив глаза:
– Я знаю. Но при чем здесь это?
Осман Якуб ставит ее на место, логично заметив:
– Он что, нанялся обучать тебя языкам, математике, прогуливаться с тобой верхом на его верблюде?
– Нет.
Анна понимает, что Хасан не обязан все это делать, но ему тоже ведь нравится гулять вместе с ней по берегу верхом на верблюде или на коне.
– О Господи, Осман! Если бы только мой дядя Комарес знал об этих прогулках, он бы голову мне оторвал перед отъездом! А как я их люблю!
Проходят месяцы, наполненные разными событиями и делами: малыми войнами, приемами послов, охотами, набегами, заседаниями Совета, официальными церемониями, а для Хасана еще и учением. Он тоже, как Хайраддин, то исчезает, то внезапно появляется. У обоих остается совсем мало времени на досужие забавы. По-иному, кажется, ведет себя Арудж-Баба. Вот именно, кажется. А между тем, не пренебрегая повседневными делами государства, пышными застольями, посещениями бань и базаров, бейлербей вынашивает очень смелые и далеко идущие планы.
В Алжире все ждут выкупа за Анну де Браес. Из канцелярии в канцелярию передаются соответствующие бумаги, но дело не двигается с места, так что юридически судьба Анны еще не определена, но на деле она уже обрела новый дом и безмятежно живет в нем. Раисы не торопятся куда-то ее отправлять и очень охотно проводят с ней время. А ей хорошо с ними.
Когда Хасан во дворце, девочка, естественно, предпочитает общество молодого раиса, хотя Осман недоволен этим и считает глупым и неприличным, что она так за него цепляется.
– Перестань ему надоедать. Сколько раз тебе нужно повторять, что раис не может подчиняться прихотям такой бездельницы и эгоистки.
Анна вовсе не собирается надоедать Хасану, к тому же ее пусть еще и малый опыт и интуиция подсказывают, что она ему не надоела. Девочка даже больше чем уверена, что принцу приятно ее общество.
– А ты сам спроси, нравятся ему или нет наши утренние прогулки верхом!
Сначала они катались только по берегу моря, но теперь, когда Анна добилась заметных успехов в верховой езде и может одолевать более сложные маршруты, они носятся галопом по холмам, откуда перед ними открываются широкие горизонты и ветер дует, кажется, со всех сторон сразу.
А когда Хасана нет, Анна де Браес много времени проводит с Арудж-Бабой, который держит ее при себе, как другие монархи держат шута или дурачка, то есть человека, умеющего позабавить, а при необходимости высказать вполне здравую мысль – неожиданную, иногда неосторожную, но всегда искреннюю.
В костюме пажа она даже сопровождала его в поездках по городу и иногда видела, как по его приказу казнят людей. Арудж-Баба не старается при ней казаться лучше, чем он есть. Анне известно, что он может
