нибудь. Я могу связаться с властями и надавить на них, чтобы искали убийцу быстрее.
– Я всегда говорила, что ты герой. Просто… Я не хочу, чтобы ты разочаровался, если ничего не получится. Кроме того, что ты скажешь полиции, когда они спросят, почему у тебя такой интерес к этим убитым куртизанкам? Они захотят знать, почему ты обеспокоен этим.
Его карие глаза потемнели, пока он взвешивал сказанное ею.
– Справедливо, но легко разрешимо. Я скажу, что все эти события происходят слишком близко к респектабельным районам, чтобы не обращать на это внимания. Как человек, имеющий знакомых, живущих поблизости, я не могу не выразить своей обеспокоенности тем, что определенные предосудительные действия начинают привлекать нехороших людей и угрожать приличным людям. – Алекс сложил руки на груди, довольный своей импровизацией. – Что думаешь?
– Я думаю, что ты сейчас находишься как раз в заведении «предосудительных действий», власти решат, что именно о нем ты и говоришь. – В его ответе все было логично и разумно, но Джоселин чувствовала, что начинает злиться. – Думаю, я была права, посоветовав тебе не вмешиваться в это дело.
– Просто ты слишком гордая, чтобы принять мою помощь.
Джоселин опустила голову, уткнувшись ему в плечо и прижимаясь к его крепкому телу.
– Я хочу защитить их всех, Алекс. Я забываю о гордости, когда речь идет об этом. Ты нужен мне, Алекс. Больше, чем ты думаешь.
Алекс обнял ее, словно хотел защитить от ужасов внешнего мира.
– Тогда позволь мне сделать то, что в моих силах.
Джоселин тесно прижалась к нему, наслаждаясь запахом мужского тела, чувствуя его силу и удивляясь, как ей спокойно рядом с этим человеком. «Так глупо. Я влюбилась, и теперь он мне нужен. Что же я буду делать, когда он уйдет? Когда он решит, что достаточно получил за свои деньги, что сыт этим грязным и опасным делом об убийстве куртизанок? Когда он перестанет торопиться ко мне?»
Джоселин гнала эти мысли прочь, не желая тратить драгоценное время на рассуждения о том, что ждет ее в будущем. Он покинет ее, когда пожелает. Но это произойдет не сегодня. Она коснулась губами его груди, чувствуя, как сильно бьется его сердце. Алекс разочарованно вздохнул, когда она оторвалась от него и подняла голову.
– Вы можете помочь мне отвлечься от дурных мыслей, милорд. Или сделайте так, чтобы я вообще ни о чем не могла думать…
Взгляд его карих глаз потеплел, тело напряглось в ответ на хулиганскую просьбу, и он еще крепче прижал ее к себе, чтобы она уже не могла вырваться.
– Это не та помощь, которую я имел в виду, Джоселин.
– Нет? – Она игриво похлопала ресницами. – Вы уверены, милорд?
Какие бы доводы Алекс ни собирался высказать, все они испарились, когда он стал покусывать ее шею и снимать оставшееся белье.
Джоселин закрыла глаза от удовольствия и полностью растворилась в его ласках.
Алекс закрыл за собой дверь, прислонился к косяку, пытаясь привести в порядок мысли. Ему все труднее было вот так тайком исчезать отсюда, как какому-то воришке. Может быть, попытаться еще раз поговорить с ней о том, чтобы встречаться где-нибудь еще, подальше от…
– Мы в вас не нуждаемся, – тихо, но отчетливо прозвучали слова Рамиса.
Алекс обернулся и увидел, что этот гигант снова появился за его спиной без единого слова предупреждения.
– Мы? – Алекс переспросил, только чтобы убедиться, что правильно понял его мысль.
– Мы в вас не нуждаемся. – Рамис сохранил бесстрастное выражение лица. – Мне кажется, что мадам сделала ошибку, доверившись вам.
– Это будет решать сама мадам.
– Я смогу защитить «Колокольчик».
Алекс позволил себе с недоверием посмотреть на него:
– Это вы называете защитой, если такой человек, как Марш, проходит в ее комнату незамеченным? Извините, но ваши усилия по обеспечению безопасности меня не впечатляют.
Глаза Рамиса вспыхнули гневом, но выражение лица осталось беспристрастным.
– Я нахожусь здесь не ради вас. – Алекс одернул пальто и расправил плечи. – Прошу прощения, но я должен удалиться.
Алекс спустился по узкой лестнице, уверенный, что Рамис последует за ним. – На первом этаже Рамис встал в холле, как мрачный и суровый страж, чтобы убедиться, что Алекс покинул эти стены. Поведение слуги злило Алекса, он оглянулся.
– Вы меня не испугаете.
– Мне это не нужно, – спокойно ответил Рамис, – вы уйдете.
– Вы ошибаетесь. – Алекс был в ярости, но решил не вступать в бесполезную перепалку с упрямым слугой.
В другое время его грубая манера, с которой он защищал мадам, могла бы быть похвальной, но сейчас у Алекса не было настроения спорить. Он покинул бордель, стараясь не обращать внимания на тлеющий уголек ревности, который вспыхивал с новой силой всякий раз, когда он думал о связи между Джоселин и Рамисом…
