Конверт, который он держал в руках, оказался тяжелее, чем предполагал Алекс.
«О Боже! В моих руках – прошлое Джоселин. Подтверждение, которое, как я думал, понадобится мне…» – Алекс застонал. – Подтверждение, которое, как я думал, понадобится мне, чтобы не прятать от других свои чувства к ней. Мне хотелось обнаружить какую-нибудь благородную любовную связь, богатое кровное родство и сказочную историю о трагедии и ошибках людей. Мне хотелось этого, чтобы любить ее без опасения».
Но ведь опасения мгновенно покинули его, как только он понял, что Джоселин грозит опасность. Любой ложный шаг с тех пор совершался исключительно по слепой привычке. Алекса раздражало, что несколько недель назад он считал это расследование очень важным. Он бы наверняка успокоился, узнав о ее благородном происхождении, словно подтверждая ее достоинства. А если бы оказалось, что у неё простое происхождение… Чувствовал бы он, что поступил великодушно?
Алекс подошел к окну. Мысли его были в полном смятении, это мешало сосредоточиться. Он был так уверен, что, наняв Пирса и раскрыв ее прошлое, сделает ей подарок.
Алекс усмехнулся такой глупости. Как можно одаривать кого-то прошлым? Собственными секретами человека? Это был самый ужасный просчет. Он ничего не сделал для нее. Он руководствовался своим эгоизмом, чтобы удовлетворить личное любопытство.
Джоселин говорила, что он честный, но только она держала свои обещания и безгранично доверяла ему. Она настаивала на том, что прошлое только мешает человеку, отказавшемуся принять свое будущее.
Вся ее жизнь. Ее мать. Ее отец.
Алекс подошел к камину и развел огонь. Когда языки пламени начали исполнять свой огненный танец, он бросил в камин конверт, который принес Пирс.
Джоселин.
«Я потерял тебя».
Глава 19
– Могу я занять ее?
– Ч-что? Прости, Мойра, кажется, я отвлеклась. – Джоселин заставила себя сосредоточиться на текущих делах, хотя голова была забита самыми разными мыслями. – Я плохо спала прошлой ночью, поэтому повтори, пожалуйста, что ты спрашивала.
– У вас такой усталый вид, словно вы несколько ночей не спали! Бедняжка! – Мойра закусила нижнюю губу. – Вам нужно попросить миссис Брукс приготовить один из ее знаменитых пуншей. Когда я только появилась здесь, я плохо спала и она мне помогла покончить с бессонницей.
Джоселин обхватила голову руками и мысленно попросила всех богов, чтобы ее оградили от веселых симпатичных девиц и пуншей миссис Брукс.
– Мойра, просто повтори, что ты сказала.
– Могу я занять бывшую комнату Амелии? Изабель сказала, что не хочет перебираться туда, а мне нравится цветовая гамма в этой комнате. Можно, я… перенесу свои вещи?
Джоселин подняла глаза.
– Как хочешь.
– Ой, спасибо! Спасибо большое! – Мойра захлопала в ладоши, как ребенок, и удалилась, чтобы собрать свои вещи и сообщить новость всем остальным.
Джоселин сникла, как только за Мойрой закрылась дверь. У нее едва хватало сил, чтобы решать всякие бытовые мелочи, и она была согласна на все, только бы Мойра ушла и оставила ее одну.
Чтобы навести в комнатах порядок после ухода Алекса, потребовался целый день. Джоселин вышла из себя, убитая горем и доведенная до неистовой ярости жестокостью бессердечного предательства. У нее была целая библиотека житейской мудрости о том, как не потерять голову в процессе интимных отношений, а о любви она ничего не знала.
Джоселин теперь всеми фибрами души ненавидела «Колокольчик», ради которого пожертвовала всем. Провести здесь всю жизнь… Этого она не вынесет. Она долго плакала, но потом слезы иссякли. Прошло почти десять серых, унылых дней, и теперь Джоселин просто пребывала в оцепенении.
«Таков был мой выбор. Жить такой жизнью. Познакомиться с Алексом и узнать, что такое отдать тело и душу. Позволить ему уйти».
– Госпожа?
В комнату неслышно вошел Рамис. Его хладнокровная манера держать себя была уничтожена скорбными днями уединения. Джоселин видела в его глазах застывшую боль, а на лице читались такие тоска и опустошенность, что Джоселин невольно вздрогнула.
– Тебе следует отдохнуть, Рамис. – Она подошла к нему, протянув руки и стараясь его утешить. – Доктор сказал, что ты должен хоть немного поспать.
Рамис покачал головой и, не обратив внимания на протянутые к нему руки, упал на колени перед столом Джоселин. Этот внезапный жест испугал ее. Но когда Рамис склонил голову, она поняла, что он не упал от нервного истощения, а встал перед ней на колени.
– Рамис! – Джоселин подавленно опустилась на пол рядом с ним, обняла за плечи, пытаясь поднять его. – Перестань немедленно! Что ты делаешь? Что все это значит?
Он на мгновение поднял голову и снова уткнулся в пол.
– Мне нет прощения, госпожа. Никогда, как бы мне этого ни хотелось, потому что теперь уже трудно что-либо исправить.
В глазах Джоселин кипели слезы, но она старалась держаться. Так много произошло за эти дни, она едва сдерживала себя, чтобы не заплакать, но она сейчас нужна Рамису.
