лучше.
Грегори был предельно осторожен, чтобы не придавить ее раненную ногу о стену или поручни лестницы по пути наверх. На лестничной клетке витал запах спрея от жуков, но, судя по коврам и покраске, здание дома было весьма пристойным. Ее смехотворная парка была скользкая и в пятнах от грязи под его пальцами, и все еще с каждым шагом с нее стекала ручейками сточная вода.
Мэдди была невысокого роста, но судя по ее весу, можно определить, что где-то под этой паркой, все таки было немного мяса на костях. Очутившись в его объятиях, она стихла и поникла, что было довольно странно для такой многословной особы, как она. Черные волосы окутали лицо, как змейки спутавшиеся в клубок.
Грегори хотел доставить ее в безопасное место и перед тем как уйти, убедиться, что с ней все будет в порядке, но аромат ее крови оказывал большее влияние, чем должно быть.
Он не был голоден, и более того, обычная порядочность должна сдерживать его жажду после всех причиненных им самим же травм. По правде говоря, он травмировал людей каждый раз, когда питался, но это были чистые умышленные раны. Он хорошо помял эту женщину, и чувствовал себя отвратительно, было бы лишним усугублять свои чувства еще и мыслями о кормлении, в придачу ко всему. Проблема была в том, что менее порядочная часть его — а она превышала хорошую — действительно хотела ее укусить.
Запах ее кожи, с примесью ароматов асфальта, масла и страха, интриговал все больше. Что-то во всем этом заставляло его хотеть пройтись языком по ее обнаженному телу очень и очень медленно. И знание того, что стоит только повернуть голову и откроется возможность припасть ртом к ее горлу, вовсе не помогало. Пришлось собрать всю свою волю в кулак, что бы не сделать этого по пути на верх, и пока они добрались до нужной двери, от напряжения его начало трясти.
'Ты устал, мне очень жаль,' сказала она, шаря по бездонной сумочке в поисках ключа. 'Я хочу сказать… Это действительно поразительно, что ты все таки смог донести меня.'
'И вовсе не устал,' процедил он сквозь сжатые зубы.
Она было открыла рот, но передумала. Извиваясь, будучи в неловком положении у него на руках, она открыла дверь и, толкнув ее, распахнула настежь.
'Куда тебя отнести?' спросил он.
В это время он боролся с, нахлынувшей волной, жаждой крови, которую не ощущал уже с юношеских лет. Голод и желание смешались. Стали неразличимыми. Все это раздражало. В этом не было никакого смысла. Пришлось пресечь возрастающее желание силой железной выдержки. Все должно быть хорошо.
Хорошо, пока она не произнесла, 'Мне нужно раздеться.'
Он споткнулся о скрученный ковер.
'Ну, я же промокла.' Как только она это сказала, ее рот издал тихий писк тревоги.
Грегори прикусил губу и метнул взглядом на потолок. Почему он так хотел эту женщину? Он даже не знал как она выглядит, не совсем, не с очками на носу, и не с волосами по всему лицу.
'Я хочу сказать, что моя одежда — вся мокрая и холодная. Нужно бы переодеться.'
Ему захотелось раздеть ее вплоть до нагого тела, и узнать, как она выглядит в действительности. Он мог ощущать ее пышные изгибы под руками, ее круглую попку, и очень женственные очертания бедер.
'Хочешь позвонить подруге или кому- то еще, что бы помогли тебе со всем этим?' если повезет, она не заметит появившегося скрипа в его голосе.
'Да, я позвоню.' Она произносила слова четко и медленно, как будто сама пыталась взять сложившуюся ситуацию под контроль. 'Все, что мне от тебя потребуется, так это помочь снять пальто и добраться до дивана. А дальше я сама справлюсь.'
Сделать так сделать. Под пальто, которое походило на пляжный мяч, на ней был такой же безобразный свитер. Такие носили еще во времена их дедушек и бабушек. Запах влажной, затхлой шерсти произвел на него больший эффект даже чем зубок чеснока.
Здравый ум вернулся, и несколькими умелыми движениями он усадил ее на диван, пристроив больную ногу поудобнее, и укрыл вызывающим зуд трикотажным покрывалом всех цветов 70-х. Побег уже не за горами. Всего несколько формальностей и свободен.
'Знаешь, если ты не можешь позволить себе пойти к врачу, я все оплачу.'
Она покачала головой. И волосы- змейки снова зашевелились. 'Я застрахована.'
Он сделал глубокий вдох. Предстояло задать опасный вопрос. 'Тебе помочь с твоей ногой?'
'Не-а. Я позвоню сестре.'
Со вздохом, она опустилась на подушки, мокрая, опозоренная кучка в ужасном кардигане, укрытая еще худшим одеялом. 'Не волнуйся. Я на больничном.'
Сейчас это уже начинало нервировать. Она должна дать ему возможность хоть как-то помочь. Если она этого не сделает, чувство вины сведет его с ума. 'Ну, а как не счет твоего пальто? Оно испорчено.'
'Никогда его не любила.' Она произнесла это как-то неожиданно пылко, так будто это ранило ее.
Грегори рассмеялся. 'Вот и прекрасно, я тоже.'
Впервые Мэдди одарила его улыбкой, показывая ямочки на каждой щеке. У нее были замечательные губки.
'Ты действительно чувствуешь себя виноватым, не так ли?' спросила она.
'Я сбил тебя, Мэдди. Ты должна бы подать в суд на мою задницу.' Он вручил ей свою визитку. 'Так ты сможешь меня найти. Звони, если что-то понадобится, неважно что.' Не звучало ли это как давай, дерзай? 'Счета от докторов, адвокатов, или что — то в этом роде.'
Одной рукой она поправила очки и просмотрела визитку. 'Танжир? Ты там работаешь?'
'Я владелец. Ты знаешь это место?'
И снова она улыбнулась, глянув на него из-под тяжелой оправы очков. Впервые он посмотрел прямо ей в глаза. Они оказались черного цвета и немного блестели. 'Лучше спроси, кто не знает Танжир — даже серые мыши вроде библиотекарей, как я, слышали о нем.'
Грегори передернуло от нахлынувшего холодного предчувствия.
Не может быть. В Нью Йорке множество библиотекарей. Миллионы. Он глубоко втянул воздух носом и дал отпор паранойе.
'Ты библиотекарь, да? Работаешь где-то в городе?'
Она кивнула в ответ, и он струсил спрашивать дальше. Вместо этого он засуетился, чем бы еще таким заняться. Чем-то, что поможет ему убраться отсюда. 'Давай я принесу тебе телефон и ты позвонишь сестре.'
Он отправился на кухню за телефоном, стойко игнорируя ее замечательный запах, витавший в квартире. Армия пластмассовых игрушек, казалось, захватила власть на территории кухонного стола. Магниты облепили холодильник. В углу стоял, прислонившись к стене, размером с человека, картонный манекен мужественно выглядящего лысого парня в сырной униформе. Как можно что- либо сделать, имея вокруг весь этот хлам? В конце концов, он отыскал телефон, замаскированный среди множества пластиковых фигурок. Он был усеян стикерами. Яркие наклейки. Забавные пришельцы и валентинки. Ему хотелось использовать клещи, чтобы взять его.
Когда Грегори все же закончил свою одиссею по кухне и вернулся в комнату, то застал ее массирующую виски кончиками пальцев, при этом сильно сморщившись. Заметив его, она подняла тяжелую шевелюру вверх и убрала ее в сторону. Под ней кожа была исцарапана, покрыта струпьями, да, но на ней все еще блестели крошечные капли крови. 'Все плохо?'
Рана призывала его. Присел на колени возле нее, он уже был не в силах остановить последовавшие действия, так же как и не мог сдержать океан. Двигаясь медленно, будучи уже осведомленным, как бы он не сопротивлялся, каждый жест в тот момент был неизбежен и предопределен, он поцеловал ее в висок. Губы его припали к покрасневшей кожи, ноздри горели от желания вобрать каждый нюанс ее запаха. Лаская ее кожу, он слизнул те крохотные красные пятнышки. То, что они поведали ему, заставило отступить.
