Дейли и Смит как по команде посмотрели друг на друга.
– Обязательно проверим, – сказал Дейли. – Но какое отношение ваш институт имеет к этим убийствам?
– Институт Коптета занимается исследованиями крови. Во многих аспектах, включая и генетику. Также мы ведем изыскания в сфере заболеваний крови, таких, в частности, как лейкемия и гемофилия.
– И как же вы очутились в Нью-Йорке?
– Институт предложил помощь полиции в расследовании этого дела.
Дейли давно подметил, что американец нелегко расставался с информацией, которой владел. Поэтому с иронией в голосе заметил:
– И по этой вот причине вы, стало быть, вскочили в своем Сиэтле в самолет и примчались сюда, чтобы… Чтобы что? Посмотреть, что ли? Или нам помочь?
– Приблизительно так и было.
Признаться, Дейли ждал несколько иного ответа. Он поморщился, и тогда в разговор включился Смит, которому надо было сказать хоть что-нибудь:
– А отчего, скажите, ваше заведение – простите, забыл, как оно называется?
– Институт Коптета.
– Да. да. Отчего Институт Коптета пригласили в Нью-Йорк участвовать в расследовании?
– В крови были обнаружены изменения, которые судебные медики оказались не в состоянии определить.
– В чьей крови? Убийцы или жертвы?
– В крови убийцы.
– Но вы только что дали понять, что, по вашему разумению, на здешних жертвах не было обнаружено крови нападавших.
Крис утвердительно кивнул:
– Это так. Но в нью-йоркском деле были обнаружены следы крови нападавшего, и мы установили определенные аномалии в ее составе, которые нас чрезвычайно заинтересовали. Обычные анализы ничего не дали, но нам удалось получить результаты.
– Гм, и какие же?
Крис замолчал, обдумывая ответ. Тем временем Смит смял бумажный стаканчик, из которого пил кофе, и щелчком отправил его на край стола. Дейли сосредоточенно курил сигарету и пытался разыгрывать спокойствие и непринужденность.
– Мы установили, что у нападавшего чрезвычайно редкий состав крови, можно сказать, в ней есть дефект. Это мог бы подтвердить обыкновенный клинический анализ, если бы убийца отправился сдавать кровь.
– Ну и что же это за дефект? – спросил Дейли.
– Чрезвычайно опасный дефект, можно сказать, болезнь, которая могла непосредственно повлиять на поведение преступника. Судя по всему, болезнь смертельна, если носитель, конечно, не поторопится обратиться к врачу.
– Что-нибудь вроде диабета? – высказал предположение Смит.
– Да, определенное сходство с диабетом налицо, – согласился Крис. – Но здесь мы имеем куда более редкие изменения. Куда более редкие.
Дейли кивал в такт собственным мыслям. Его крайне интересовал вопрос мотивации.
– Так вы полагаете, что подобные изменения в крови могли отразиться на настроении и вменяемости преступника? Ну, скажем, он мог легко терять над собой контроль или даже впадать в ярость?
– Не обязательно, – сказал Крис, – но это уже не моя сфера. Как уже говорил, я занимаюсь только исследованиями крови.
– Тем не менее вы высказали предположение, что известные вам изменения в крови преступника могли сказаться и на его поведенческих стереотипах.
– В этом существует значительная доля вероятности.
В дверном проеме появился облаченный в форму полицейский и вежливо постучал в открытую дверь, привлекая к себе внимание.
– Извините, сэр. Назначена встреча… Вас ждут.
Дейли извлек ручку и взял клочок бумаги.
– Дайте мне номер телефона, по которому я мог бы с вами связаться.
Крис дал Дейли свой номер в гостинице «Монарх», после чего его проводили к выходу. Когда Смит и Дейли двигались к главному зданию, направляясь на встречу, Смит спросил:
– И каково ваше мнение обо всем этом?
– Не знаю, что и сказать. Полагаю, что об анализах слюны, проведенных Брайаном, разнюхать еще не успели. Слишком мало прошло времени, причем о них знали только четверо.
– Да уж, это было бы невероятно.
– Я хочу, чтобы его проверили как следует, Дейв. И не забудьте выяснить, где он на самом деле был,
